Твоя звезда. Наталия Терентьева
засмеялась соседка. – А все говорят, что ты.
– Нет, – покачал головой Степа. – Точно не я. Не я снимался. Просто похож.
Соседка продолжала смеяться, переливчато, весело. Степе стало ужасно обидно. Из-за чего она сейчас смеется? Вернуться, спросить? Он помедлил у закрывшейся двери и пошел прочь от подъезда. Если бы вернуться назад… А в какую точку? Он часто теперь об этом думает – куда надо вернуться, чтобы всё пошло по-другому.
Степа шел мимо стройки, начавшейся, как только он заехал в дом. Дом, в котором была его квартира, был построен у сквера. Новостройка так и называлась: «Поместье у сквера». Почему «поместье», Степа понять не мог. Дом торчал как толстый гвоздь посреди района – двадцатисемиэтажный, простой, серо-белый, с одинаковыми квадратными окнами, одним подъездом и двумя входами – парадным и черным, из которого он сейчас убежал от смеха и вопросов соседки Веры. Такое редкое имя. И встречается ему уже второй раз. Зачем? Чтобы он поверил ей, как поверил той Вере… Та – Вера Маратовна. Эта – Вера Артемьевна. Те же самые буквы, перемешаны по-другому. Но ведь они совсем разные, эти женщины. И чем-то очень похожи. Нежностью, светом, загадкой… Только его Вера – крохотная, как Дюймовочка, а эта Вера – высокая, почти с него ростом, когда на каблуках. Почему она смеялась ему вслед?
Женщины часто смеются по совсем непонятным причинам и не смеются, когда на самом деле смешно. Как счастливо смеялась его Вера, как смотрела на него – до самого последнего дня. И ушла, ничего не сказав. Не просто ушла – замуж вышла! Степа видел в Инстаграме ее фотографии с мужем. Счастливое хохочущее лицо, нежные губы, светящиеся от счастья глаза…
Степа помотал головой. Не хочется сейчас думать об этом. Со стороны стройки раздавался страшный грохот. Сквер спилили за два дня и месяц рыли землю, чтобы сделать котлован. Рыли и увозили землю – на их улице стояла вереница грузовиков, которые по капельке увозили почву, чтобы залить на ее место бетон. Котлован получился такой огромный, что можно было подумать – это для не фундамента дома, а для того, чтобы построить подземный дом. Кто-то из соседей объяснил Степе, что дом будет пятидесятиэтажный, и гараж, соответственно, пятиуровневый… А теперь вбивают сваи – сколько нужно вбить их в землю и каких! – чтобы выдержали такую махину… Судя по расположению котлована, новый дом полностью перекроет Степин, и солнца не будет в квартире никогда. Сейчас солнце есть, с двенадцати и до вечера. Можно сидеть и смотреть в окно, наблюдать, как солнце идет по небу, медленно и неумолимо, и ничто и никогда не заставит его повернуть обратно…
Степа брел, особенно не разбирая дороги. Шел и шел. Приблизительно как по жизни. Только вот жизнь его затормозила и заставляет что-то менять, что-то решать, в чем-то разбираться. А он совершенно к этому не готов. Ведь так не должно было быть. Шло-то поначалу все нормально!
Он окончил девять классов, училище, отслужил в армии, сразу поступил в театральный, полгода тыркался туда-сюда, работал в одном небольшом театре, на разовых в другом, денег было мало, но несколько раз выручали реклама и Людмила Григорьевна, которая иногда подкидывала ему халтурку – Степа помогал ее знакомой