Сны и желания. Эбби Грин
стянула волосы, распадается.
– Я уже говорила вам. В тот вечер я понятия не имела, куда мы едем. Они не сказали, куда везут нас, из соображений безопасности.
Он громко рассмеялся:
– И когда вы с твоим папашей узнали, что Георгиоса нет, то решили воспользоваться благоприятной возможностью. Единственное, чего вы не учли, – это мое возвращение.
– В прессе ничего не было.
Лео насупился, и Энджел совсем пала духом. Теперь все выглядело еще хуже. Не могла же она ему признаться, что все это время она, как сумасшедшая, просматривала газеты, чтобы узнать о его передвижениях.
– Я приехал на неделю раньше, надеясь кое-кого удивить. Мы прекрасно сознаем, что в настоящий момент, когда мы находимся в процессе передачи власти, люди могут счесть нас легкой добычей.
До Энджел дошло, и ей сделалось плохо.
– Вы видели, как я вошла. Охранник предупредил вас…
Лео махнул рукой куда-то вправо от Энджел, и она увидела небольшую комнату, из которой он появился. Целую стену в ней занимали экраны с черно-белыми картинками на них. Камеры слежения. Одна из них была направлена прямо на главные ворота. Он наблюдал за каждым ее шагом. Ей стало плохо, когда она вспомнила, как кралась по дому. Ее наивность просто смешна. Разумеется, Энджел бы никогда даже не приблизилась к этому дому, если бы знала, что Лео здесь. Энджел взглянула на него.
– Твоя наглость воистину поразительна. В тебе явно живет уверенность, порожденная твоим положением в обществе, даже если этого положения у тебя больше нет, – сказал Леонидас.
В иной ситуации Энджел могла бы рассмеяться. Может, Тито раньше и был богат, но он всегда вел себя как деспот. Он контролировал каждый их шаг и держал в ежовых рукавицах. Не нахальство и дерзость привели ее к этим воротам, а страх и желание исправить зло.
– Я пришла не за тем, чтобы что-то украсть, клянусь.
Лео махнул в сторону завещания, лежащего на столе, и не обратил ни малейшего внимания на ее утверждение.
– Что ты надеялась из него выудить? – Он резко рассмеялся. – Глупый вопрос. Наверняка твой отец надеялся использовать содержащиеся там сведения, чтобы подложить мне какую-нибудь свинью. Или, может, ты собиралась воспользоваться информацией, чтобы охмурить меня? Хотела попытаться выжать еще что-нибудь? Воспользоваться нашим с тобой поцелуем?
Лицо Энджел жарко вспыхнуло, когда она подумала о том поцелуе. А потом вспомнила отцовские слова, его злорадство. Слишком поздно она заметила жесткость в глазах Лео. Он неправильно истолковал ее виноватый вид. Это лишний раз доказало ей, что оправдываться бесполезно. Лео Парнассис скорее поверит в Санта-Клауса, чем в ее невиновность.
Энджел стала осторожно обходить кресло.
– Послушайте. Завещание у вас. Я прошу прощения, что вторглась на запретную территорию. Обещаю, что если отпустите меня, то больше никогда не увидите и не услышите обо мне. – Энджел оставила без внимания то, как ее сердце сжалось при этих словах.
Лео поставил стакан на стол. Энджел настороженно