.
пока не начался следующий акт Бьянкиных причитаний, побежала прочь из баклажанового цвета недокрашенной прихожей. Два года назад Лаура неправильно подсчитала и основная краска кончилась на середине работ. А краска нужна была дорогая, рельефная. Идея была сделать прихожую на манер пещеры – под стеллаж, – и уже были выведены гипсокартоновые контуры, сделаны арка и конструкция на потолке. Зашпаклевали, прогрунтовали все, Лаура вручную рисовала тени и линии, а потом базовая краска кончилась, и как-то не нашлось времени ее купить. Прихожая так и осталась готовая наполовину. Как-то стало не до нее.
Лаура решительно отвела глаза от обшарпанных стен и понеслась к лифту. Никакой встречи с заказчиком у нее не было. Не только сегодня, вообще. В последнее время с заказчиками было плохо. И даже хуже. Кризис! Никому не нужно ничего, кроме картошки и прочих составляющих продовольственной корзины. Не до искусства. Но оставаться дома и терпеть все это – нет уж, увольте. Это тоже было выше ее сил. Лаура села в лифт и закрыла глаза.
Она запоздало подумала, что надо было бы на самом деле идти по лестнице, так не было бы риска встретиться с кем-то нежелательным, с кем-то из этих… Всегда можно постоять и послушать, подгадать, чтобы на первом этаже никого не было. Но… поздняк метаться. Через минуту двери лифта открылись, и (не везет – так не везет) Лаура увидела, что на площадке напротив лифта, у почтовых ящиков копается женщина в весьма затасканной и даже сальной, но все же норковой шубе.
Лаура подумала в ярости: «Двадцать первый век, столько материалов, не менее теплых, да и легких к тому же, а она все туда же, как на боярской Руси, норовит намотать на себя тулуп побогаче, чтоб побольше трупов пошло на шубу. Невозможные люди». Ее моментальным и вполне оправданным желанием было вскочить обратно в лифт и вернуться в свою баклажановую берлогу. Но она не успела. Женщина обернулась. Ее лицо исказилось одновременно от ненависти и радости. Попалась, Лаурочка!
– Ваши собачки. Они опять ночью лаяли! – визгливо завопила дама, бросаясь вперед. Лицо ее, и без того красное, стало буквально стекать вниз кусками макияжа.
– На то они и собаки, чтоб лаять, – пробормотала Лаура, не глядя на соседку снизу и стараясь аккуратно продвинуться к выходу. Соседка не давала проходу. Соседи – еще одна беда России, наряду с дураками и дорогами. Они, как сумасшедшие осы, роились вокруг Лауры и все время жалили, даже если она их не трогала. Она никого не трогала, но на нее же сразу начинали орать.
– Вы не имеете права. Никакого права! Я на вас напишу в управу. Тебя выселят, – неожиданно она перешла на «ты», чтобы, видимо, увеличить общую сумму презрения, которого никогда не было достаточно, по ее мнению. – Ты тут даже не собственник, я узнавала.
– Да что ты! – воскликнула Лаура, с трудом подавив желание отвесить соседке оплеуху. – Узнавала? А по какому праву? Это вообще не твое собачье дело.
– Мое! А твоя лесбиянка тут вообще не прописана. Я с милицией приду.
– С полицией.
– Вы наше электричество воруете, – это уж был полный бред. – За потоп когда заплатите?