Детство и отрочество в Гиперборейске, или В поисках утраченного пространства и времени. Татьяна Янковская
в Москву, где она раньше жила, и они заняли ее комнату, так что у них отдельная квартира. Теперь Ане будет с кем поговорить, а то родители работают и устают, особенно мама. Вот мама читает Ане книжку и засыпает. Аня трясет ее, будит: «Читай!» Дедушка подходит, тихо забирает книгу из маминых рук, уводит Аню и сам ей читает. Родители к ней в школу не ходили, кроме как на собрания: им некогда, да и зачем – Аня ведь и так хорошо учится. А дед захаживал. Даже ходил к ним в раздевалку после физкультуры – проследить, чтобы Анечку не продуло, чтобы она быстро переоделась в сухое. Кто его пускал – непонятно, да дед ни у кого разрешения не спрашивал, а если б и спросили, прорвался бы сквозь любые заслоны.
Дед много знает, не только из книжек, но и из жизни. Например, он может по фамилии определить национальность Аниных одноклассников.
– Ларка Севастьянова!
– Русская.
– Дамирка Насыров!
– Татарин.
– Витька Пферд!
– Немец.
– Нет, он украинец, он сам сказал, когда его Ким обзывал фрицем!
– Ну, может быть. Наверно, у него мама украинка.
– Юрка Ким!
– Кореец.
– А корейцы и еврейцы – это одна и та же нация? Дед смеется.
– А ты знаешь, что твой папа еврей?
– Откуда ты знаешь?
– Потому что я его отец и тоже еврей. И бабушка твоя была еврейка. Неужели тебе мама с папой не говорили?
– Не-a. А мама тоже еврейка?
– Нет, мама русская.
– А я?
– А ты и еврейка, и русская.
– А разве так можно?
– Можно. Бывает и больше национальностей в человеке намешано. А в шестнадцать лет выберешь, какую национальность себе в паспорт записать. Но это не значит, что от другой половины надо отказываться. Это твои корни.
– Ну, давай дальше. Сашка Гольдман?
– Еврей.
– А вот и нет, немец! Он сам сказал, что его папу зовут Адольф, как Гитлера.
Дедушка качает головой.
– Как это печально. Еврейский ребенок готов демонстрировать родство с Гитлером, лишь бы его не считали евреем.
– А что плохого, если он еврей?
– Понимаешь, есть люди, которые не любят евреев, – это называется антисемитизм.
– Ну и что? Татар тоже не любят, и немцев тоже. Их все дразнят.
– С евреями это немного иначе, потому что они почти две тысячи лет были рассеяны по всему свету. Во многих странах им не разрешалось владеть землей, но разрешалось заниматься торговлей, давать деньги в долг, а отношение к торгашам и ростовщикам у многих традиционно отрицательное.
– И что же, меня тоже не будут любить?
Дед обнимает Аню.
– Будут. Хорошие люди всегда тебя оценят.
– А плохие?
– Ну, законченных подонков не так уж много, хороших людей больше. Вот вдова моего друга Екатерина Ивановна Левитина, русская, записала своих детей евреями, настолько ей противен антисемитизм, стыдно за антисемитов.