Родная старина. Василий Сиповский
тем, что ему необходимо спешить домой.
Святополк посылает снова сказать ему:
– Если не хочешь оставаться здесь до моих именин, то хоть зайди ко мне повидаться, побеседуем с тобою и Давидом.
Предостерегал Василька один из отроков его, чтоб он не доверялся великому князю, но Василько не обратил на это внимания – ведь так еще недавно все князья клялись жить между собою мирно – и поехал в Киев с несколькими дружинниками. На княжьем дворе вышел навстречу ему Святополк, ввел его в комнату; пришел сюда и Давид. Стал снова великий князь уговаривать гостя остаться на именины, но тот решительно отказался, говоря, что уже отправил своих людей вперед.
– Хоть позавтракай у меня, брат, – просил великий князь.
На это Василько согласился.
– Посидите здесь, – сказал Святополк ему и Давиду, – а я пойду распоряжусь!
Начал Василько разговаривать с Давидом, но тот был в таком смущении, что ни говорить, ни слушать не мог; немного спустя и он вышел из комнаты. Тогда пришли воины, заковали Василька в двойные оковы и стали стеречь его. Утром на другой день великий князь созвал бояр и киевлян и передал им слова Давида, будто Василько с Владимиром условились напасть на него, великого князя, и погубить его и города захватить. Бояре и киевляне уклончиво ответили:
– Тебе, князь, следует беречь себя: пусть Василько примет казнь, если Давид сказал правду; если же неправду, то его Бог накажет, пусть он отвечает пред Богом.
Святополк колебался и не знал, как поступить.
– Если отпустишь, – твердил Давид ему, – то ни тебе не княжить, ни мне.
Малодушный Святополк уступил Давиду и позволил ему делать, что он хочет. В ту же ночь привезли Василька скованного на телеге в Белгород, в 10 верстах от Киева, ввели его в избу. Сидя тут, он увидел торчина, который точил нож. Догадался Василько, что грозит ему большая беда, и стал с плачем и стоном призывать Бога… Вошли конюхи Святополка и Давида, разостлали на полу ковер, схватили Василька и хотели его повалить на ковер; но князь был силен, упорно боролся, и они не могли справиться с ним. Тогда пришли им на помощь другие слуги, повалили князя, связали его, сняли с полатей доску, положили ему на грудь и сели на концы доски, но все-таки не могли его сдержать. Взяли другую доску, и еще двое человек сели на нее; так сдавили несчастного, что в груди его затрещали кости. Тогда торчин, пастух Святополков, подошел с ножом и хотел ударить в глаз, но не попал и порезал Васильку лицо; затем ударил ножом в глаз и выхватил его, потом другой… Василько лежал, как мертвый. Его положили на повозку и повезли во Владимир. В городке Вздвиженье сняли с него окровавленную рубашку и дали вымыть попадье. Она вымыла, надела на него и стала плакать по нем, как по мертвом.
Он очнулся, услышав плач, и спросил: «Где я?»
– В городе Вздвиженье, – отвечали ему.
Попросил он воды испить, пришел в себя, ощупал свою рубаху и сказал:
– Зачем это вы надели на меня другую? Пусть я умер бы в той окровавленной сорочке и предстал в ней пред Богом.
На