Полдень: Дело о демонстрации 25 августа 1968 года на Красной площади. Наталья Горбаневская
начала приходить обширная почта, и не только из разных уголков Советского Союза. Письма Ларисе, давно находившейся под неусыпной слежкой КГБ, были быстро перекрыты, но Павлу письма еще некоторое время приходили. Среди них было письмо школьников из Гданьска (см.: Литвинов П. Процесс четырех), которое заканчивалось призывом «За нашу и вашу свободу».
3
«Чистить квартиру» перед потенциальным обыском означало уничтожать или переносить в безопасное место весь самиздат и вообще все, что могут счесть «криминальным».
4
Это письмо я писала при участии Андрея Амальрика, который был связан с иностранными корреспондентами и приехал ко мне с предложением написать письмо. Я уже и сама понимала, что надо бы что-то написать, но, не зная, как передать написанное на Запад, оставалась в растерянности. Андрей потом еще подсократил и подредактировал текст и в этом виде передал корреспондентам. Здесь, как и в книге (и во всех ее переводах на иностранные языки), печатается полный, не отредактированный Андреем текст. Но следы участия Андрея видны и здесь. Я, например, хотела написать: «Вадим Делоне, студент, Наталья Горбаневская, инженер-переводчик» (я работала в отделе технической информации, и моя официальная должность была инженер), но Андрей настоял, чтобы в обоих случаях было поставлено «поэт».
5
Есть, увы, куда более правдоподобная версия: Якир решил на демонстрацию не идти, но, боясь обвинения в трусости (из нас такого обвинения, конечно, никто не предъявил бы: мы считали правом каждого идти или не идти на демонстрацию), выдумал историю с задержанием. Весьма подробную и убедительную, как вы могли заметить.
6
Оську мы крестили в тот же день, но позже, уйдя от слежки, и не в церкви, а дома у одной старухи-прихожанки. Крестил о. Димитрий Дудко. Так и надо было сделать с самого начала, но с о. Димитрием договаривался Анатолий Эммануилович Краснов (Левитин), который, видно, хотел, чтоб все прошло торжественно, в церкви…
7
Илья Габай (1935—1973), политзаключенный в 1967 и 1969—1972 годах, и Виктор Тимачев (1935—1995).
8
Все формулировки из следственного дела, к которому я, разумеется, доступа не имела, а также тексты обвинительного заключения и приговора, вошедшие в запись суда, я получила от адвоката Софьи Васильевны Калистратовой (см. предисловие).