Ричард Длинные Руки – ландлорд. Гай Юлий Орловский
Он следом предложил барона, – пояснил я заговорщицки, – за одно пустяковое задание. И еще подтолкнул на тропку, где я получил графа. Так что я, помимо всего, еще и граф. Более того, я – бургграф!
Он изумился.
– Быть того не может!
– Но так оно и есть, – сказал я. – Давайте пройдемся по дворцу. Я хочу с ним ознакомиться, так сказать.
Мы шли и по дворцу, и по двору вокруг, затем я в сопровождении сэра Стефэна не поленился побывать на всех башнях, прошелся даже по опоясывающей замок стене и в конце концов вышел в город. У меня перед глазами все еще улицы Тараскона, потому патриархальная чистота и целомудренность Вексена подействовала, как глоток холодной чистой воды в жаркий день.
Вон проехал богато разодетый купец, ножны меча украшены рубинами и сапфирами, но меч привязан к седлу, ибо еще постановлением Фридриха I в Constitutio de расе tenenda крестьянам нельзя носить копье и меч: мирных людей обязаны защищать рыцари, даже купец не смеет опоясываться мечом, а должен привязывать его к седлу, потому что меч у пояса – это намек на то, что король не справляется со своей прямой обязанностью обеспечить мир и покой в своей стране.
Здесь в силе и другой указ того же Фридриха, Constitutio contra incendiarios, по которому опоясываться мечом по-рыцарски не смеют и сыновья священников, дьяконов и крестьян.
Правда, что-то многовато в городе монахов и вообще людей духовенства, а под их просторными рясами можно прятать целые арсеналы.
– В каких отношениях король с духовенством? – спросил я.
Стефэн промямлил, отводя глаза:
– Его Величество – король-воин, все внимание отдает знатным рыцарям и могущественным лордам…
– Понятно, – прервал я. – Похоже, что Барбаросса с церковью разосрался. Что, его науськали отобрать у монастырей часть земель? Или обложил их новым налогом?
Стефэн сказал неохотно:
– Но в самом деле монастыри слишком уж… зажрались. У них право неприкосновенности, у них льготы, налоги почти не платят…
– Понятно, – повторил я. – Когда нож у горла, то вопим: церковь, помоги, а когда беда миновала, то почему и не пощипать жирных попов?
Он усмехнулся.
– Почти так.
– То-то у постели короля какой-то деревенский попик! А где архиепископ Кентерберийский? Умный человек, кстати, хоть и на вершине власти. Где он?
Сэр Стефэн виновато развел руками, словно это он поссорился с духовенством.
– Обиделся, уехал…
– А почему тогда здесь эти? – спросил я и указал на человека в рясе, он, смиренно сунув руки в рукава и склонив голову, пробирался вдоль стен домов, стараясь ни с кем не сталкиваться. – Это не обидчивые?
Он снова виновато развел руками, разделяя вину своего сюзерена.
– Кто-то же должен стоять на посту… даже если монархи ссорятся?
– Верно, – вздохнул я. – Подвижники всегда и вытаскивают мир из дерьма. Но сперва мир там наплещется, наглотается…
За то время, что я не был в этом королевстве, ничего не изменилось, да и что могло измениться за пару месяцев? Но вот, как