Алмаз в воровскую корону. Евгений Сухов
Слушаюсь!
И, четко развернувшись на каблуках, вышла из кабинета, осторожно прикрыв за собой дверь.
Внутри Куприянова что-то болезненно сжалось. Такое впечатление, что кто-то тиснул его крепкой лапой в том месте, где размещалась душа, и не желал отпускать. В какой-то момент Куприянову показалось, что он задохнется от нахлынувших чувств. Обхватив голову руками, он с минуту смотрел прямо перед собой. А затем сдавленный воздух прорвался через трахею в легкие, давая освобождение.
Пора было отправляться на свежий воздух, а то так ведь и свихнуться можно. Собрав бумаги в аккуратную стопку, Степан положил их в сейф. В силу сложившейся привычки Куприянов пытался жить легко и не старался обременять себя проблемами, которые могли бы помешать его основной работе. Следовало так же поступить и с Лизой, забыть сцену, произошедшую на диване. Но, к своему немалому удивлению, он вдруг осознал, что воспоминания не желают отпускать его. И чем сильнее он пытался избавиться от нахлынувших переживаний, тем контрастнее представлялся ему состоявшийся разговор, он обрастал в его памяти новыми неожиданными подробностями, казавшимися столь несущественными поначалу.
Лиза его зацепила. Это надо было признать. Девушка сумела отыскать какую-то тропку к его сознанию, доселе никому не ведомую, и теперь, разместившись там, не желала оставлять. С новым состоянием определенно следовало что-то делать. По большому счету оно мешало принимать правильные решения, отвлекало и не давало жить так, как подполковник давно уже привык.
Степан вышел на улицу и направился в штаб дивизии. Ходили упорные слухи о том, что после Ялтинской конференции дивизию, занятую охраной мероприятия, отправят на передовую, и он хотел спросить об этом лично у командира дивизии. Уж он-то об этом должен знать! Благо они были в приятельских отношениях.
В последние дни поселок вырос раза в четыре. Прямо на берегу моря раскинулся палаточный городок, обнесенный по периметру проволокой. Ограждение символическое, оно просто очерчивало территорию разбитого лагеря, но вряд ли отыщется смельчак, посмевший преодолеть ее вне отведенного места.
Офицеры были расквартированы по домам. Школу заняли в первый же день – ее определили под штаб дивизии, а в сельсовете размещалась дивизионная разведка.
Невозможно было представить, что кто-то способен потревожить работу конференции, – Ялту охраняла целая дивизия. Немного в стороне разместился танковый полк, по окружности стояли артиллерийские соединения. Незамеченной могла пролететь разве что птица. А чтобы вражеский самолет? Исключено!
Куприянову было известно, что танковый полк прибыл откуда-то с линии фронта, а потому чудом уцелевшие к концу войны танкисты воспринимали новое место дислокации как вполне и давно заслуженный отдых. Близость моря и яркие солнечные дни вносили свои коррективы в однообразную службу, и танкисты не упускали случая, чтобы зайти на чаек к томящимся без мужского тепла солдаткам. Заслужили, мужики. Наслаждайтесь покоем. Неизвестно, когда еще так на солнышке придется понежиться.