Красиво жить не запретишь. Марина Серова
выпить сейчас стоит», – подумала я.
Я опрокинула стаканчик. Дима только ополовинил его. В ответ на мой взгляд он улыбнулся и пожал плечами:
– Вы же сами говорили – престарелым скульпторам пить вредно. Так вы достали телефон?
– Нет, Дима, – покачала я головой.
Вдруг я почувствовала, что смертельно устала. Дима налил еще, мы выпили. Я полезла в рюкзак, достала оттуда кости, освободила на столе пространство и бросила их.
13+30+7
Это… это… А, вот: «Не все люди желают вам добра, но некоторым довериться можно». Вот так. Коротко и ясно.
– Что это вы, Таня, гадаете? – удивленно спросил Дима, который с интересом наблюдал за моими манипуляциями с костями.
– Балуюсь.
Я выпила еще водки. На месте, где я сидела, похрапывал Анатолий Борисович. Усталость у меня почти прошла, появилось желание похулиганить.
– Вы женаты, Дима? – спросила я, откинувшись назад и положив ногу на ногу.
– Был. Аж четыре раза. Так что я в своем роде ветеран.
К моему удивлению, он нисколько не смутился. Ладно, запускаем тяжелую артиллерию.
– Вы извините, Дима, – сказала я, потянувшись, – я устала, в самолете сегодня умаялась. Подвиньтесь немного к окошку, я прилягу. А то Анатолий Борисович мое место занял.
– Пожалуйста, пожалуйста.
Дима заулыбался и сделал вид, будто он отодвинулся. Дела! Мужику, наверное, за пятьдесят уже, а ведет себя как двадцатилетний парень.
– Извините еще раз, Дима, – сказала я, вставая, – отвернитесь на минуту, вон, в окно посмотрите. Я разденусь. Не привыкла спать в дорожной одежде.
Дима послушно отвернулся к окну. Еще бы. Давным-давно стемнело, и в стекле превосходно отражалось все, что происходит в купе. Я медленно разделась до нижнего белья и, закутавшись в простыню, легла.
Дима повернулся ко мне.
– Ди-има, – томным голосом протянула я, – не уходите, пока я не усну. Сядьте сюда, поближе, расскажите что-нибудь.
Я закинула руки за голову и закрыла глаза. Интересно, что он сейчас мне расскажет?
Однако Дима ничего рассказывать не стал. Подождав примерно минуту, я открыла глаза. То, что я увидела, меня, честно говоря, удивило. Приятно удивило.
Дима стоял возле меня без каких-либо признаков одежды, и – я опустила глаза ниже – так сказать, в полной боевой готовности. Он как-то виновато улыбнулся, пожал плечами и молча нырнул ко мне под простыню.
Я не стала его прогонять.
Примерно через два часа я потянулась к своей куртке за сигаретами. Дима спал. Анатолий Борисович – тоже; странно, что мы его не разбудили.
Я уже чиркнула зажигалкой, как вдруг вспомнила, что в купе, кажется, не курят. Я вздохнула – теперь придется одеваться и идти в тамбур. Димины часы на столике показывали половину второго ночи. Я натянула джинсы и маечку. Ничего – покурим налегке.
Уже выходя в коридор, я вспомнила, что Нубин так и не появился. Что-то долго они курят с председателем. Я открыла дверь в тамбур. Черт! Вот чего не ожидала, того не ожидала. Нубин лежал, скорчившись, на