.
дня назад перед строем было расстреляно десять человек, как выяснилось впоследствии, они готовили побег. Каким-то образом военнопленные даже успели прорыть от барака хозчасти подземный ход в пятнадцать метров. До желанной воли оставалось совсем немного, когда в этот тоннель неожиданно провалилась смотровая вышка.
А неделю назад в тайную полевую полицию было отправлено четыре человека – ходил слушок, что это была группа советских разведчиков. Удивительно, но даже на этой крохотной территории происходило столкновение двух разведок.
За последние полгода у Таврина это был уже четвертый лагерь. Менялась территория, на которой они находились, бараки, окружающие лица, а неизменным оставался только немецкий порядок. Но в этот день в отлаженных немецких часовых механизмах их «орднунга» вхолостую провернулось какое-то колесико: работу отложили до двенадцати часов дня, так как в девять часов утра из Берлина должно было прибыть какое-то высокое немецкое начальство для встречи с русскими военнопленными.
Оставалось только радоваться хотя бы непродолжительному отдыху.
Ровно в девять часов утра русских военнопленных вывели на плац. На дощатый помост в генеральской шинели Русской освободительной армии вышел высокий мужчина. Поначалу Таврин удивился столь поразительному сходству, но когда тот заговорил, четко выговаривая каждое слово, то понял, что выступающим был Гаврила Варфоломеев, его бывший сосед по нарам.
Осмотрев строй из двух тысяч человек, Варфоломеев заговорил уверенным, хорошо поставленным голосом:
– Друзья мои! Я такой же русский человек, как и вы. А всего лишь около года назад я был военнопленным, так же, как и вы. Моя фамилия Жиленков. Зовут Георгием Николаевичем. В сорок первом я был назначен членом военного совета Тридцать второй армии Западного фронта в звании бригадного комиссара. А до этого я был секретарем Ростокинского районного комитета партии города Москвы. Если среди вас имеются москвичи, то вы должны меня помнить. Хочу вам сразу сказать, что я не добровольно сдался, а оказался в окружении и таким образом попал в плен. Только уже потом понял, оказавшись в лагере для военнопленных, в каком преступном государстве я проживал. Возможно, для вас мои слова будут неожиданными, но Сталин в первую очередь воюет со своим народом, русским народом, которого не любит и никогда не любил. А все потому, что сам он – грузин. А все его слова о том, что русский народ – старший брат для других народов, не что иное, как лицемерие. Страшно подумать, сколько русских людей сгнило заживо в лагерях, пока он находится у власти. Миллионы! Товарищи, друзья, история нам дала шанс сбросить с шеи сталинское ярмо! И судить Сталина как величайшего преступника и тирана! Я призываю вас вступать в Гвардейскую бригаду Русской освободительной армии, которая должна первой войти в Москву. Предательством будет – оставаться в стороне и помогать Сталину сохранять его преступный режим, в то самое время, когда сотни тысяч наших соотечественников