Ангел иллюзий. Михаил Максимов
ноги, словно близкого друга похлопали по плечам, стряхнули несколько невидимых пылинок с плеч, и самый младшенький прогудел:
– Ты это… без обид. Ладно?… Обращайся, если что…
Развернулись все трое и ушли, вдоль стеночки. Подкаблучники позорные! А тёща оказалась вполне милой и умной дамой, нам и пятнадцати минут разговора хватило, чтобы выяснить любые недоразумения.
Но не успела она покинуть наш квартал, как прибежали… ну, нельзя сказать, что в гости. Потому что с такими гневными лицами в гости не ходят. Короче, заявились декан с ректором и стали меня стращать отчислением за аморалку. И за растление. И за спаивание. И за чуждую классовость. И за предательство идеалов своей Родины. А что, в те времена это была не идиома разговорной речи. В общем, чем они меня только не стращали до тех пор, пока я клятвенно не пообещал исправиться уже к вечеру:
– Завтра же подаём заявление! Честное комсомольское!
Почёсывая озадаченно свои лысины да глядя на меня «искоса, низко голову наклоня», декан с ректором удалились. Зато их место заняли мои родители. И дедушки с бабушками. И Нюра. И её родственники в полном составе. Когда только собраться успели? И детей за собой привели. Моих. Или наших?
А главная суть прозвучавших обвинений и угроз с их стороны выглядела так:
– Если ты поведёшь себя как подлец, мы все от тебя отречёмся! – и кто-то добавил сурово:
– Навсегда! – Нюра тоже не смогла промолчать:
– И детей ты больше не получишь! Так часто… Сократим ваши свидания… в два раза!
Естественно, что после такого массового прессинга мне захотелось реабилитироваться и жениться ещё… вчера. Удачно успел сообразить, что, сказав такое, останусь сиротой. Разгневанный народ не выглядел склонным оценить моё рвение. Поэтому пришлось соответствовать хоть каким-то повышенным обязательствам:
– Сегодня же подадим заявление!
– Сегодня уже поздно, рабочий день почти окончен. Но вот завтра…!
– Как же так?! – я в отчаянии чуть наручные часы кулаком не разбил. Хотелось продемонстрировать искренность моих намерений. – На шесть минут не успели!
Переиграл. Кажется. Потому что все уходили угрюмые, оглядываясь на меня ну очень «низко голову наклоня». Разве что дети мои уходить не хотели, заигравшись и не обращая внимания на заморочки между взрослыми. Годовалая дочурка (неужели моя самая любимая пампушка стала?) даже плакать надумала, когда её у меня с колен сняли строгие бабушки.
Вытирая со лба трудовой пот, избороздивший меня во время и после таких сложных переговоров, я мечтал только об одном: напиться! Или две мечты превалировали? Потому что хотелось ещё и выспаться. Или сразу три? Ибо до сведения скул захотелось ещё и секса. Вначале. А потом уже напиться… Ещё раз двойную порцию секса. А уже потом ванну перед сном… и перед последним сексом.
Наверное, в тот момент где-то в каких-то небесных пазлах сложились различные обстоятельства судьбы, и ко мне вернулась Надежда. Не та, что с большой буквы, а та, с которой я вскоре