Российское государство: вчера, сегодня, завтра. Коллектив авторов
они могли получить средства к существованию. В России все иначе: активные люди вкалывают по 12 часов в сутки, и их трудно вовлечь в политические акции. Но неполитизированные общественные организации, объединяющие людей по конкретным поводам защиты их конкретных интересов, формируются в России независимо от власти и активно развиваются. Основой их объединяющего потенциала выступает собственность граждан, являющаяся гарантом их независимости и от государства, и от бизнеса. Это и есть базовая идея гражданского общества.
О шансах России на будущее
Однако, в отличие от некоторых участников дискуссии, я не вижу никаких шансов на то, что нашу государственную систему удастся модернизировать силами общества. Ни путем «оранжевой революции», которой, конечно, не будет, ни каким-либо иным. Шансы модернизировать систему изнутри – еще меньшие. Наиболее вероятно то, что она развалится сама, обнаружив свою нежизнеспособность. А ее крах спровоцирует глубокий социальный кризис, преодолевая который мы придем к необходимости воссоздавать государство заново. При этом очевидны высокие риски соответствующего переходного периода, когда к власти может прийти такая популистская сила, по сравнению с которой власть нынешняя покажется чуть ли не идеальной. Но в истории всегда так: либо все меняется медленно, либо – очень быстро, а быстрые роды, как известно, могут привести к смещению шейных позвонков. И тем не менее выбор, стоящий перед нами, таков: рождаться или не рождаться.
Примем во внимание и то экономическое давление, которое будет испытывать Россия со стороны глобальных процессов, а в них она включена еще очень слабо.
Посмотрите, как нынешняя элита описывает взаимоотношения России с миром. Это, с одной стороны, отношения осажденной крепости с осаждающей ее ордой, а с другой стороны, как говорит Владислав Сурков, отношения с нашими конкурентами на политическом рынке, где соперничают государства. Тут очевидна логическая несообразность: глобальная экономика не предполагает конкуренции между державами, она предполагает конкуренцию лишь между производителями; идея державы в глобализирующемся мире вообще утрачивает какую-либо определенность. Нельзя быть конкурентом на мировом политическом рынке, если вы участник глобализации.
Даже метафора державы как единой мегакорпорации в данном случае не срабатывает: метафора эта заимствована из индустриальной эпохи и неприменима к глобализованному постиндустриальному обществу. Надо отдавать себе ясный отчет в том, что мы в него еще не вошли. Ведь даже Газпром – единственная российская компания, имеющая транснациональное распространение и стремящаяся позиционировать себя в качестве транснациональной, таковой не является. Это – национальная корпорация, действующая в транснациональных масштабах. Корпорация, еще не вошедшая в глобализацию.
Возможно, что такой разрыв между желаемым и действительным и определяет многие удивительные особенности мировоззрения