Подвал с секретом. Николай Леонов
клинка на ладонях. Заживать еле успевают, а все потому, что клиент крепкий давно не попадался. Обмельчал нынче народ, одряхлел. И осторожный стал. Даже халява, и та не всегда срабатывает. Бояться за свою шкуру стали. А чего там беречь, у каждого второго жизнь беспонтовая. Тянут лямку, а зачем, для кого? Неизвестно.
Вот раньше была жизнь… Планы, намерения, цели, проекты… Мечты, желания, замыслы… И почти все успевали осуществить. И удовлетворение получали, жесткий кайф, легкий драйв, кому что приятнее. Сейчас не то. Люди жить стали как сосиски: либо в морозилке околевают, либо в кипятке скручиваются. И то, и то – не круто. До недавнего времени и он так жил. Ел, спал, в огороде копался, с дружками о бабах трепался. Вроде и живет, а кайфа нет. Потом все изменилось. В один момент.
Этот день он помнил до мельчайших подробностей. Специально в памяти воскрешал, чтобы снова и снова насладиться тем кайфом. И ведь насладился. Только кто знал, что на этот кайф, как на героин, с первой дозы подсаживаются? Он подсел, и подсел капитально. Сейчас бы остановиться, бросить, но как? Жить без этого уже совсем невмоготу.
– А жить-то хочется. Теперь сильнее, чем прежде. Поэтому надо что-то придумать, пока до смерти себя не изрезал.
Последнюю фразу он произнес неспроста. Острый нож снова начал полосить по земляному полу, прочерчивая глубокие борозды. По спине побежали привычные мурашки, а это означало, что, пока до крови не дойдет, он уже не остановится.
– Да и хрен с ним! – Он подтянул лезвие ближе к костяшкам пальцев. – Две-три новые полоски не повредят. Зато зуд пройдет.
Почему-то на память пришел последний из клиентов. Рыбак, кажется. Ох он зануда! Час про рыбу да про наживку талдычил. Видел ведь, что ему на рыбу плевать, но все равно продолжал. Вена у него на шее билась так, что смотреть на нее было одновременно и сладко и муторно. Кровь по ней текла сильно, прерывисто. Три удара, резкая остановка, потом еще два удара, и снова остановка. А размер – корова позавидует. В палец толщиной.
Потом, когда задыхаться начал, она совсем взбесилась. Такое вытворяла, до сих пор перед глазами стоит. Он тогда за рулем сидел и все думал: каково это будет, если чиркнуть по вене самым кончиком его орудия? Фонтан или ручей? Почему-то он представлял себе фонтан. Густая теплая кровь брызжет вперед и вверх. Это и остановило, побоялся машину запачкать, а ведь знал, что по вене фонтана не должно быть. Знал, но в тот момент не вспомнил.
И хорошо, иначе не сидеть бы ему на земляном полу в душном подвале, не чертить острым лезвием по потной ладони. Кровь уже проступила. Маленькие капельки только-только начали стекаться в ручеек, а в голове зашумело. Что это? Дурнота для него – дело непривычное. Может, реакция на погоду? Жара стоит адская, а тут еще и влажность. Или что-то другое?
– Ладно, потом разберемся. Надо выбираться отсюда, пока окончательно не прихватило.
Он встал с земляного пола, отбросил в сторону орудие. Лезвие наполовину вошло в землю и зашаталось из стороны в сторону. Тошнота усилилась. Он поспешно отвернулся, прижал