Золотая всадница. Валерия Вербинина
и чутье подсказало Оленину, что адъютант никак не мог по случайному совпадению оказаться на этом перроне одновременно с ним, да еще подавать руку незнакомой даме.
Поспешно приблизившись, Петр Петрович чуть резче, чем ему хотелось бы, спросил:
– Баронесса Корф?
Незнакомка подняла вуалетку, и на Оленина поглядели загадочные карие глаза, в которых трепетали золотистые искорки.
– Именно так, сударь. А вы – Петр Петрович Оленин?
Чувствуя неловкость, он поклонился. Амалия перевела взгляд на статного черноволосого Войкевича, и Оленин понял: она тоже догадалась, что полковник прибыл сюда не просто так и руку подал ей не из обычной вежливости, а с некой задней мыслью.
– Петр Петрович, – на довольно чистом русском сказал Войкевич, – как вы вовремя! Надеюсь, вы представите меня вашей знакомой? – И он устремил на Амалию пылающие то ли притворным, то ли настоящим восхищением черные глаза.
Оленин понял, что его переиграли, и напустил на себя небрежный вид, словно все происходящее было в порядке вещей.
– Амалия Константиновна, это полковник Войкевич, адъютант его величества… Баронесса Амалия Корф.
– Счастлив познакомиться с вами, сударыня, – сказал полковник, кланяясь. И, хотя Амалия была в перчатках, взял ее руку и поцеловал чуть выше запястья[9].
– Какое совпадение, что вы оказались здесь, – продолжал Оленин. Происходящее невольно начало его забавлять.
– О, – не моргнув глазом отозвался Войкевич, – я просто встречал старого товарища. Он должен был приехать с этим поездом, но я что-то его не вижу.
Он стоял, высокий, очень худой, с тонкой талией и выбритым до синевы лицом, и победно улыбался краями губ, наслаждаясь каждым нюансом этой маленькой сценки. Бритье в армии ввел в моду Стефан, который никогда не мог похвастаться густой растительностью на лице и чисто брился в то время, когда еще при жизни отца состоял в полку. Черные глубоко посаженные глаза и черные волосы делали Войкевича похожим на турка, но кожа у него была светлая, почти не загоревшая на солнце. Его нельзя было назвать красавцем, но таково свойство военной формы, что она любого мужчину делает более видным, чем он есть на самом деле. Разговаривая с Олениным, полковник нет-нет да поглядывал на Амалию, которая, судя по всему, его очень занимала. «Интересно, что он знает о ее миссии?» – с беспокойством подумал Петр Петрович. Но, поглядев в лицо Войкевичу, понял, что тому уже все известно и он нарочно явился к поезду, чтобы встретить незваную гостью и доложить королю, что за особа эта Амалия Корф, которую к нему подсылают русские.
– Петр Петрович, – уронила Амалия, – мне нужен носильщик.
Она до сих пор не сказала адъютанту ничего, кроме слов благодарности на французском, и вообще никак не подала вида, что придает его присутствию хоть какое-то значение, и мысленно наблюдательный Петр Петрович отметил это. Однако Войкевич, казалось, этого не замечал.
– Позвольте я отнесу ваши вещи, государыня, – предложил он.
Амалию,
Руку в перчатке (не бальной) согласно тогдашнему этикету целовать было не принято.