Серафина. Серебряная кровь. Рэйчел Хартман
я могу говорить с тобой без слов. Мне кажется, это его расстроило бы, с ним я не умею так разговаривать».
«Я немного понимаю по-порфирийски», – подумала я. Абдо скорчил недоверчивую гримасу.
Тайтон откашлялся.
– Абдо принадлежит богу Чахону, причем не единожды, но дважды, – сказал он. – Во-первых, Чахону принадлежат все итьясаари.
«Даже вы, глупые иностранцы», – добавил Абдо, переводивший слова деда. Конечно, я уже успела подзабыть порфирийский, но все-таки была уверена, что Тайтон этой фразы не говорил.
– Во-вторых, его мать – жрица Чахона. Он должен отдать этому богу каждую клеточку тела и души, – продолжил Тайтон. – Абдо появился на свет, чтобы стать преемником Паулоса Пэнде – самого почитаемого жреца-итьясаари в нашей стране. Однако, – старик склонил голову, словно ему было очень стыдно, – Абдо тяготился своими обязанностями и не воспринимал их всерьез. Он ссорился с Пэнде, пренебрежительно относился к матери и, в конце концов, сбежал из дома.
«Все не так просто», – сказал мне Абдо. Он хмурился, глядя на деда.
Мне хотелось выслушать Абдо и узнать его версию произошедшего, но тот факт, что в Порфири существовали жрецы-итьясаари, заинтересовал меня еще сильнее. Как же все-таки их страна отличалась от Южных земель, где полудраконам приходилось скрывать свою сущность.
– Я оберегаю Абдо в надежде, что однажды он примет ношу, которую ему суждено нести, – заключил Тайтон. – Забирая его с собой, вы должны понимать, что берете на себя священное обязательство.
«Та-да! – воскликнул Абдо и скорчил гримасу. – Я важное обязательство. Чахон следит за тобой».
За его сарказмом было нетрудно разглядеть смущение.
– Чахон – это… бог случая? – спросила я, уклоняясь от ответа и продолжая изучать выражение лица Абдо.
Старик так внезапно вскочил со стула, что я испугалась, не обидела ли я его. Но он склонился ко мне и расцеловал в обе щеки. Я бросила взгляд на Абдо.
«Он рад, что вы знаете, кто такой Чахон», – уныло пояснил он.
На самом деле, я попала пальцем в небо, но сознаваться в этом явно не стоило. И уж точно не стоило произносить вслух ответ, мгновенно пришедший в мою бедовую голову: «Тогда я положусь на волю случая!»
Тайтон сделал шаг назад. Его морщинистое лицо снова приняло серьезное выражение.
– Помните. Обязательство, – запинаясь, проговорил он на гореддийском.
– Абдо мой друг, – ответила я и присела в реверансе. – Я буду его беречь.
Старик с легким изумлением наблюдал за моими светскими потугами, а потом произнес что-то по-порфирийски. Абдо поднялся на ноги и направился к двери вслед за ним. Я последовала за ними и на прощание сказала «спасибо» и «до свидания» на порфирийском. По удивленной гримасе Абдо я поняла, что мне нужно работать над произношением. Но лицо Тайтона расплылось в улыбке, как будто он считал меня очаровательно нелепой.
Я закрыла за ними дверь. Их слова о богах изрядно меня озадачили. Мальчик двенадцати лет – это не