Русский. Александр Проханов
гулять по окрестностям, бродить по сувенирным лавкам, по рыбным рынкам с моллюсками Средиземного моря. Посетим театр марионеток, а вечером будем плавать в бассейне, пить легкое сухое вино. А ночью ляжем на кровать, помнящую возлюбленных времен Гарибальди.
– Все так и будет, – сказала она и о чем-то задумалась.
Они скользили вдоль Кремлевской стены, оставляя на льду затейливые завитки и хрустальные вензеля. И там, где летели их счастливые тела, сияли влюбленные глаза, там шел великолепный парад. Круглились стальные каски, горели на плечах золотые погоны, гарцевал белый конь полководца. Шеренги, печатая шаг, шли к мавзолею, швыряли наземь шитые серебром и шелками знамена германцев. На розовом граните сверкал бриллиантовой звездой Победитель. Звеня коньками, кружась и ликуя, они пронеслись сквозь полки. И он на лету поймал зрачком ослепительный лучик бриллианта.
– А что, если будет война, и тебя заберут на войну, и ты погибнешь в чеченских горах? Или я повезу в колясочке нашего сына и на меня налетит какой-нибудь шальной «мерседес» с мигалкой? Или мы будем возвращаться из Италии и наш самолет взорвут террористы? Или случится революция и начнется гражданская война, как нас пугают политики?
Он поразился страхам, которые жили в ней в то время, как она создавала прекрасные икебаны из роз, грациозно неслась на коньках среди музыки и морозных мерцаний, вставала из перламутровой пены, как морское сказочное диво. Это было знание, доставшееся ей по наследству от безымянной родни, состоявшей из молодых, рано погибавших мужчин и стареющих вдов, переносящих из огня в огонь уцелевшее чудом потомство. Он и сам был подвержен страхам, не проявленным духам тьмы, которые где-то рядом, в невидимых соседних мирах, были готовы прорвать хрупкие оболочки и ворваться в его жизнь чудовищным насилием и несчастьем. Но он не пускал в свою жизнь духов тьмы, отгораживался от них магическим кругом, помещал себя в ослепительный свет искусства и творчества, в котором не было места злу, а только красоте и добру.
– Хочу с тобой поделиться, – сказал он. – Я вынашиваю образ, который еще только мерещится, не обрел очертаний, расплывчатый и зыбкий, как сон. Быть может, это будет огромная дискотека, в которой танцы напоминают греческие мистерии. Или музыкальный театр, в котором зрители станут актерами и участниками театральных песнопений и хороводов. Или храм, в котором молитвы, танцы, волшебная светомузыка, космические видения уведут людей за пределы унылой реальности. Поместят в мир чудесных иллюзий, где они ощутят себя счастливыми, добрыми и прекрасными. Такими, какими они будут в раю. Кажется, нашелся человек, очень богатый и предприимчивый, который может дать деньги на проект под условным названием «Русский рай». Есть музыканты, создающие музыку морей и лесов, мерцающих звезд и туманных галактик. Есть ученый, открывший «препарат счастья», не имеющий ничего общего с наркотиком. Этот препарат помогает исследователю делать необычайные открытия, художнику и поэту – создавать неповторимые шедевры, а обычного человека превращает в творца и открывателя. Я хочу соединить храмовое