Венера Челлини. Наталья Солнцева
веса, любовь к золотым побрякушкам, которыми Тамара обвешивалась с ног до головы, полное отсутствие логики, каких-либо интересов, кроме еды и магазинов, и многое другое. Он мог себе позволить заводить молодых любовниц, чем и пользовался время от времени, разгоняя тоску. Но постоянной женщины у него никогда не было.
Бывает, умный человек страдает необъяснимой слепотой, когда дело касается его собственных чувств. Необходим толчок извне, какой-то импульс, побуждающий слепца прозреть. Для Громова таким импульсом послужило приобретение статуэтки «Обнаженная Венера».
Бронзовая богиня, купленная на аукционе, странным образом открыла ему глаза, и он осознал, что тайно влюблен в Аллу Викентьевну, свою секретаршу, не очень молодую и не очень красивую женщину, которая напоминала ему графинь и княгинь с портретов Рокотова, загадочных и немного печальных. Живопись была его хобби: альбомы с репродукциями занимали целый стеллаж в рабочем кабинете и значительную часть домашней библиотеки, которую в основном составляли книги по искусству и серия «Музеи мира». Игорь Анатольевич был частым посетителем музеев и художественных выставок, куда его сопровождала Алла Викентьевна, которая и составляла культурные программы. Они бродили по гулким, пахнущим пыльными портьерами, лаком, старыми холстами и деревом, залам, делились впечатлениями и чувствовали себя удивительно, необъяснимо счастливыми.
До сих пор Громов даже сам себе не признавался, какие чувства испытывает к своей секретарше. Просто она была ему нужна, необходима – каждый день, из месяца в месяц, из года в год. Он дарил ей в праздники дорогие и изысканные подарки, объясняя это собственным хорошим воспитанием, и платил почти такую же зарплату, как и своему коммерческому директору. Алла Викентьевна была предана своему шефу всей душой, и он мог быть абсолютно спокоен за свои тылы.
Странно, но, добившись финансового благополучия, деловой известности и получив возможность отдаваться совершенно другим интересам, Громов почувствовал себя так, словно он всю жизнь занимался чем-то подобным. Весь его путь к вершине был не чем иным, как расширением возможностей заниматься тем, что ему нравится и радует душу. И Алла Викентьевна была частью этого другого, нового мира, к которому он стремился. Если уж быть откровенным до конца, то даже политикой он решил заниматься в значительной степени из-за нее, Аллы, – чтобы стать для нее более интересным и привлекательным.
Никто не догадывался о его истинном отношении к секретарше, кроме Дениса Аркадьевича. Однажды, за очередной партией в шахматы, у них зашел разговор о женщинах.
– Чудесные игрушки! – сказал Матвеев, поднимая на Громова глаза после очередного удачного хода.
– Шахматы? – не понял тот.
– Да нет, что вы! Я о женщинах…
Денис Аркадьевич откинулся на спинку плетеного кресла и прикрыл глаза рукой. Все его жесты напоминали Громову прекрасно разыгрываемый спектакль под названием «Московский барин».
– Курите?
Громов взял из шкатулки