Железом и кровью. Михаил Ланцов
доспехи и оружие, само собой, князь забрал как трофей, в то время как патриарх порадовал его прекрасными рукописями, ряд которых датировался временами аж древней Латинской империи. Особой прелестью стала «Риторика» Аристотеля в двух частях – то есть потерянная мистическая вторая часть, о которой в его мире столько слагали легенд, теперь была у него в руках. Хотя особую ценность сейчас для Эрика представляли, конечно, многочисленные рукописи римских инженеров, конструкторов, мореходов, учёных – целый ворох древних, но крайне полезных текстов. Там были и тексты на древнегреческом языке, оказавшиеся переводами древнеегипетских, шумерских и вавилонских работ по астрономии, что само по себе очень большая и удивительная редкость. Это не считая просто титанического объёма текста в виде более чем двадцати тысяч свитков по работам собственно греческих учёных, таких как Архимед, Пифагор, Аристарх Самосский, Демокрит, Платон, Сократ, уже упомянутый Аристотель, Евдокс Книдский, Эратосфен, Апполоний Пергский, Гиппарх, Гиппократ, Птоломей и прочие. Это было по-настоящему потрясающее богатство, которое позволило бы, при должном подходе, организовать феноменальный рывок вперёд даже без знаний самого князя, полученных в далёком будущем. Такого богатого улова полезных книг ему даже Афины и Константинополь не приносили. В общем, неспешно грузясь и собираясь, Эрик смог отплыть в сторону Константинополя только первого июля.
По пути его эскадра заметила странный корабль, который, увидев её, развернулся в противоположную сторону и решил спасаться бегством. Раз бежит, значит, виновен. Поэтому наш герой загнал его в одну из бухт побережья и взял на абордаж. После обыска его ждал сюрприз – в трюме, переодевшись в простого моряка, прятался бывший император Алексей III Ангел, который плыл… да это уже, собственно, не важно, куда он плыл, так как его путешествие окончилось. Эрик приволок его к себе в каюту, закрыл дверь, достал из ящика лист чистой бумаги, чернильницу, связку перьев и прочие письменные принадлежности.
– Садись и пиши.
– Как ты себе позволяешь обращаться со своим императором! – Алексей попробовал повысить голос, но, схлопотав резкий удар в печень, скрючился на полу, постанывая.
– Садись и пиши. Или тебе мало?
– Хорошо, хорошо. Что писать?
– Пиши, что отрекаешься от императорского престола в пользу Балдуина, графа Эно и Фландрии.
– Что! Да как ты смеешь?!
После подобных заявлений князь вежливо взял императора за горло, прижал к стене каюты, приложив об стену затылком, и душевно отходил по ливеру. И продолжил:
– Ты ведь правша? Отлично. Так вот. Ещё один возглас подобного толка – и я тебе ломаю палец на левой руке. Когда закончатся пальцы, я сломаю тебе кисть, потом локоть. Ты меня ясно понял?
– Да, – кисло ответил наш мученик.
– Любезный Алексей, ты в любом случае напишешь эту бумагу. Вопрос только в том, как ты будешь себя чувствовать после