В. Ж. О. П. (виртуальная жизнь офисного планктона). Михаил Першин
ругалась, и даже Юра вмешался на правах старшего брата – всё без толку! И только он, Дмитрий Михайлович, понял, что если она так яростно сопротивляется, значит, неспроста, не из одного же упрямства. Начал с ней говорить, так-сяк, она молчит. И все-таки он от нее добился: «Не хочу про змей». Какие змеи?! Где? У Пушкина? Слово за слово – выяснилось, чего она боится: «Уж небо… Уж реже…» Конечно, он не удержался от смеха. А потом объяснил, что это не про ужей, а – то же самое, что уже. И ведь никто не понял, что́ ее напугало! Один отец Леночку всегда понимал. Они часто этот случай вспоминали, смеялись. Доведется ли еще посмеяться с ней вместе?
Или как в кино ходили – на Диснея, на наши мультики… Какое было счастье: вдвоем, на ранний сеанс. Иногда с Юрой втроем. А Аня – ник в какую: «Еще и в выходной рано вставать!» Она даже не понимает, какой это кайф. Вот – «мать»! Что ж удивляться всему остальному? А ведь он еще представлял, как через несколько лет пойдет с маленькой – в кино, на елку, в театр на утренник… Какое там! Хоть бы Леночка жива осталась!..
Керуки/злодеем в этом номере был как раз Ли Фумонг со своей рокировкой конечностей. Всё было переведено довольно нормально. Только вот Пласхауз Тоня написала как Плюшоуз. В первый раз он сам прочел Plushouse именно так, и понадобилось зайти на официальный сайт игрушек, чтобы понять, что s и h надо читать не как ш, а раздельно, тогда и хауз прочтется. Конечно, вместо Плас лучше бы – по-русски Плюс, но тут изменить ничего было нельзя: во всех игрушечных магазинах страны уже несколько месяцев продавался набор «Битва за Пласхауз». Дмитрий Михайлович отметил на листочке, что надо будет объяснить Тоне на будущее, как это слово переводится. Можно было бы сразу написать, но вдруг еще встретится что-то такое, что же ее бомбардировать отдельными мэйлами?
Ого, оказывается, у этого Ли Фумонга есть брат! Пу Фумонг. Точнее, был. Или все-таки есть? Короче, он призрак, который может материализоваться раз в год на сутки, а остальное время – шпионит для брательника. Хорошая компания!
Рингтон мгновенно вернул его с небес на землю. Но, разумеется, не на залитый ярким солнцем берег италийского моря, для которого эта мелодия была предназначена, а в предвечернюю Москву, в которой где-то, в палате, залитой ярким искусственным светом, страдала его дочь.
Это снова была Аня. И по-прежнему никаких новостей. Разве что…
– Схватки стали чаще. Значит, уже скоро.
(И это скоро обрушилось на него так же, как утром – сегодня. Как ни страшно было все, что происходило до сих пор, но еще ничего не было окончательно, все было впереди. Надежда в любом случае предпочтительней, чем… И сразу поймал себя на эгоистической мысли: он что, предпочел бы, чтоб это тянулось и тянулось? «Что ж это я? О себе только думаю, чтоб мне было уютно со своей надеждой, а она ведь все это время бы мучилась». Дмитрий Михайлович так подумал это бы, словно от его желания или нежелания что-то зависело.
К счастью, от него уже теперь ничего не зависело. В отличие, кстати, от того времени, когда можно было настоять на кесаревом или, еще раньше, заставить ее делать