Краткое историческое обозрение действий главного педагогического института 1828–1859 года. Николай Добролюбов
т сказать, что руководствуется началом чистой справедливости и всегда равно восстает против своего врага, не обращая внимания на его положение… Но чем может оправдать себя тот, кто подличал и пресмыкался пред неправою силою, пока мог от нее ожидать себе чего-нибудь, а потом, когда она сломлена и уничтожена, вдруг выпрямляется и начинает обличать то зло, которое этою силою было произведено!.. Такие люди поздним своим восстанием только увеличивают то презрение, которое и без того возбуждается в душе всякого порядочного человека раболепством их пред сильною неправдою. Подобное раболепство может еще находить некоторое извинение себе в слабой степени умственного развития раболепствующих: они могут не понимать всей нелепости и зловредности действий сильного лица, которому подчиняются; они могут добродушно верить ему, благоговеть пред его системою и оставаться верными ей постоянно, даже после его падения. О таких людях можно душевно сострадать, можно их не уважать, как людей крайне ограниченных; но не за что питать к ним озлобление и отвращение. Совершенно противное расположение возбуждают люди, доказывающие, после падения сильного негодяя (которого они были орудием), что они никогда не сочувствовали его действиям, что их образ мыслей совершенно противоположен тому, что они принуждены были делать прежде. Подобным объявлением эти люди обнаруживают только то, что они до сих пор были подлы по расчетам, раболепны из видов, содействовали дурным затеям сильного бездельника совершенно сознательно, очень хорошо понимая всю их мерзость… Такие люди гнусны и презренны до последней степени; нет в русском языке столь крепкого слова, которое могло бы вполне выразить всю силу презрения, которое должен питать к ним всякий порядочный человек.
Все эти мысли пришли нам в голову по поводу многих легкомысленных толков, сопровождавших закрытие Главного педагогического института.[2] Люди, которые прежде не говорили о нем ни одного слова или даже всячески восхваляли его, принялись теперь бранить его на чем свет стоит, Начали толковать о его коренной несоответственности с требованиями здравой педагогии, о ложности системы, господствовавшей в нем в последнее время, о недостатках его административного и хозяйственного устройства и т. п. Положим, что эти толки даже и справедливы, положим, что недостатков было действительно много… Но зачем же молчали о них во все время существования института, – зачем только в последнее время заговорили о них и в обществе, и в администрации, и в литературе? Сколько нам помнится, до закрытия института только один насмешливый голое раздался против мелочности и формальности, слишком уже укоренившихся в нем. Голос этот раздался, ровно три года назад, в «Современнике»,[3] и на него в свое время обратили внимание многие из интересующихся делом; но потом, разумеется, и о нем забыли, а новых голосов не было слышно… И вдруг теперь поднялись с возгласами против Педагогического института даже те, которые еще очень недавно ниц падали пред его совершенствами… «Современник» не последует их примеру: он теперь не будет ни смеяться, ни ругаться над умершим, а только представит спокойное и беспристрастное изложение истории института по отчету, составленному и недавно обнародованному ученым секретарем, старшим надзирателем и адъюнктом института, А. Смирновым.
Главный педагогический институт основан в 1828 году. Первым директором его был, до 1847 года, Ф. И. Миддендорф, вторым, до 1859 года (до самого решения о закрытии), – академик И. Давыдов.[4] При Ф. И. Миддендорфе особая забота была обращена на приготовление наставников особенно практическим методом, и потому при основных, специально педагогических отделениях института были тогда учреждены три прибавочных отделения, собственно для практики молодых педагогов. Все учение продолжалось девять лет, в трех курсах, каждый по три года: 1) малолетное отделение, из детей двенадцати – четырнадцати лет, 2) предварительный курс, соответствовавший общему университетскому, и 3) окончательный, собственно педагогический курс, студенты которого занимались практическим преподаванием в малолетном отделении и в учрежденном при институте с 1838 года «Втором разряде института», назначенном, собственно, для приготовления приходских и уездных учителей. Таким образом, прямая цель института – приготовление учителей – постоянно имелась в виду, хотя и ученое образование воспитанников не оставлялось без внимания. Из пяти выпусков, бывших при Ф. И. Миддендорфе, до 400 воспитанников поступили на педагогическую службу, в том числе в высшие учебные заведения поступили – 35. При выбытии Ф. И. Миддендорфа из института в нем было до 170 воспитанников; а в кассе института – до шестидесяти тысяч рублей экономической суммы.
С поступлением в институт нового директора начался новый период его существования. Сам отчет признается ныне, что период этот гораздо слабее предыдущего вследствие перемен, произведенных в нем новым директором. К сожалению, обозрение г. Смирнова сделано слишком наскоро, и потому в нем нет надлежащей подробности и отчетливости. Даже больше: почти весь отчет о втором периоде института взят почти буквально, с небольшими (по местам, впрочем, довольно характеристическими) изменениями, – из «Исторического обозрения первого двадцатипятилетия института», читанного тем
Решение о закрытии института было принято 15 ноября 1858 года, закрылся же он по окончании учебного года в июне 1859 года. Действительная причина закрытия – резкое сокращение студентов и финансовые соображения, которые побудили заменить подготовку педагогов в институте двухгодичным обучением на курсах при С.-Петербургском университете.
Добролюбов имеет в виду свою рецензию на «Описание Главного педагогического института в нынешнем его состоянии» (СПб., 1856) и «Акт девятого выпуска студентов Главного педагогического института» (СПб., 1856). Рецензия Добролюбова помещена в «Современнике», 1856, № 8, без подписи (см. т. 1 наст. изд.).