Посмертно подсудимый. Анатолий Наумов
на юг и опубликованные в журналах: «…я хотел было показать места в нескольких нумерах наших журналов, имеющие отношения к высылке Пушкина… Бездумная эта молодежь хочет блеснуть своим неуважением к правительству».[40] Каразин, в частности, указывает на стихотворение Кюхельбекера «Поэты», в котором Пушкину посвящены следующие строки:
И ты – наш юный Корифей, —
Певец любви, певец Руслана!
Что для тебя шипенье змей,
Что крик и Филина и Врана?
Лети и вырвись из тумана,
Из тьмы завистливых времен.
Прямо скажем, доноситель и здесь хорошо понял не обнаруженное цензурой откровенное сочувствие высланному.
Следует отметить, что Пушкин не только был объектом внимания тайной полиции, но иногда, так сказать, «волею судеб» оказался помехой в ее деятельности. В этом отношении характерен эпизод, связанный с арестом В. Ф. Раевского, вошедшего в историю под именем «первого декабриста». Раевский – один из самых близких поэту друзей в его кишиневском окружении. Он был старше Пушкина на четыре года и участвовал в Отечественной войне 1812 года (за храбрость, проявленную в Бородинском сражении, был награжден золотой шпагой). Один из основателей Кишиневской управы Южного тайного общества. В бытность Пушкина в Кишиневе являлся адъютантом командира дивизии М. Ф. Орлова, заведовал дивизионной военной школой. Вел активную пропаганду среди солдат, по обвинению в чем и был арестован в начале 1822 года. Пушкин случайно узнал о готовящемся аресте Раевского, успел предупредить его об этом. Вот как об этих событиях рассказывает в своих воспоминаниях, написанных в 1841 году, сам Раевский:
«1822 года, февраля 5, в 9 часов пополудни кто-то постучался у моих дверей…
– Здравствуй, душа моя! – сказал мне, войдя весьма торопливо и изменившимся голосом, Александр Сергеевич Пушкин.
– Здравствуй, что нового?
– Новости есть, но дурные. Вот почему я прибежал к тебе… Сабанеев[41] сейчас уехал от генерала (имеется в виду Инзов. – А. Н.). Дело шло о тебе. Я не охотник подслушивать, но, слыша твое имя, часто повторяемое, я, признаюсь, согрешил – приложил ухо. Сабанеев утверждал, что тебя непременно надо арестовать; наш Инзушко, ты знаешь, как он тебя любит, отстаивал тебя горою. Долго еще продолжался разговор, я многого недослышал, но из последних слов Сабанеева ясно уразумел, что ему приказано, что ничего открыть нельзя, пока ты не арестован».[42]
Предупрежденный Пушкиным Раевский успел уничтожить некоторые наиболее компрометирующие его документы. На следствии он держался мужественно, и только благодаря его стойкости не была раскрыта деятельность Южного тайного общества. Военный суд приговорил Раевского к смертной казни, замененной четырехлетним тюремным заключением. Затем он был сослан на поселение в Сибирь, где и умер в 1872 году.
Дружеские отношения Пушкина и Раевского в Кишиневе[43] сложились на почве общих общественно-политических
Русская старина. 1899. Т. 98. С. 277.
Командир корпуса, в который входила дивизия М. Ф. Орлова, поборник палочной дисциплины и других аракчеевских порядков в армии.
А. С. Пушкин в воспоминаниях современников. Т. 1. С. 384.
В январе 1826 года поэт из Михайловского писал Жуковскому: «В Кишиневе я был дружен с майором Раевским» (10, 198).