Ангелы Миллениума. Дитя Стужи. Олег Шелонин
плаще, в который трансформировались его крылья, а с другой – на этот привычный образ постоянно накладывалось изображение мужчины крепкого телосложения в милицейской форме с полковничьими погонами. Перед глазами юноши все поплыло, и он начал оседать на землю, но опустился все же не на нее, а на руки подоспевшей Дашки.
– Твою мать! Да что ж ты все время без меня в разборки влезаешь, – донеся до него ее плачущий голос, прежде чем сознание окончательно отключилось.
6
Валентин пришел в себя уже в своем номере. Рядом с ним на кровати сидел Диор, втирая в раненое плечо пахучую мазь.
– Нет, господа, не думаю, что ему требуется госпитализация, – тоном этакого добродушного семейного доктора неспешно вещал друид. – Парень крепкий, здоровый, кровь с молоком. Сейчас тугую повязочку наложим, пару деньков с ней походит – и все дела. Рана неопасная. Крови тоже много потерять не успел, все будет нормально.
Валентин открыл было рот, чтобы поприветствовать старого друга, но тот сделал страшные глаза, скосив их куда-то в сторону. Юноша приподнял голову и увидел Марию, робко сидящую на краешке кресла, испуганно глядя на представителей органов власти, которыми, естественно, были сотрудники ФСБ в милицейских погонах, и понял, что в данный момент представление разыгрывается именно для нее.
– Доктор, – спросил Стас, – пациент сейчас в состоянии ответить на наши вопросы?
– Вы что, с ума сошли? – вызверилась на брата Дашка. – Ему сейчас нужен покой и крепкий здоровый сон. Это беспредел. Я буду жаловаться! Если с моим коллегой что-нибудь случится…
– Не волнуйтесь, барышня, – улыбнулся Диор, – ничего с вашим коллегой не случится, ручаюсь. Но только вы его долго не мучайте, – попросил он Стаса. – Ему действительно нужен покой и крепкий здоровый сон. Его подруга в этом отношении абсолютно права.
– Всего несколько вопросов, – успокоил друида Станислав, пододвинув кресло к кровати. – Валентин Сергеевич Крутых?
– Совершенно верно, – кивнул Валентин, гадая, за каким чертом потребовалась вся эта комедия.
– Не можете сказать, что вы делали этой ночью в парке в одних трусах и кто нанес вам это ранение? – Брат Дашки указал глазами на плечо, которое бинтовал друид.
– Кто нанес, в упор не знаю, – честно признался юноша. – А в парке как оказался? Да очень просто. Душно ночью было. Вышел на балкон свежим воздухом подышать. А там какое-то движение и чей-то женский голос на помощь зовет. Тени какие-то мелькают. Ну думаю, насилуют или убивают! Закипело у меня все. Я этих педиков да насильников на дух не переношу. Зубами бы всех порвал! Короче, как был в одних трусах, через балкон перемахнул – и на голоса. А там их целая толпа. Схлестнулись, одним словом. Ну а потом и вы подоспели.
– Кто-нибудь может подтвердить ваши слова?
– А в чем дело? – нахмурился стажер.
– Видите ли, – спокойно ответил Стас, – если верить девушке, она не помнит, как оказалась в парке. А еще она сказала, что, когда пришла в