Призвание – опер. Вячеслав Жуков
он повеселевшим голосом, явно радуясь той реакции, которая сейчас отразится на лице капитана. Вот когда уж ему точно будет не до шуток. И Липков заранее злорадствовал, какая у Туманова будет рожа.
– У вас статья похуже. Вы обвиняетесь… – Он нарочно сделал паузу, чтобы пощекотать нервы капитана, кашлянул и объявил: – В убийстве!
Федор стоял и молчал, переваривая в башке все, что сказал заместитель прокурора Липков. А подумать было над чем. Ведь обвинение в высшей степени серьезное.
Сердце заныло. «Неужели я вчера за этим проклятым кафе отличился? Нет, тут что-то не так. Не мог я. Черт! И зачем только взял с собой пистолет? Вот, теперь вляпался по самую ж… Эх, Туманов, Туманов». Федору не хотелось представлять, какие мытарства ожидают его впереди за содеянное. Но может, этот Липков разберется как следует. Нет, не того полета он птица. Он – прокурорская шишка. А не следователь, который будет вести дело. Следователь обязан объективно рассмотреть все «за» и «против».
Но тут же Туманов разуверился в своих домыслах, понимая, что вряд ли такое произойдет. А следователь будет опираться на факты и, скорее всего, постарается побыстрее передать дело в суд.
– Послушайте, я никого не убивал. Здесь что-то не то. Вы располагаете какими-то доказательствами?
Вместо ответа Липков достал из папки небольшой целлофановый пакет, в котором лежал «ПМ» и рядом пустая обойма. Патроны были рассыпаны по пакету.
Федор быстренько пересчитал их. Не хватало одного патрона.
Липков внимательно наблюдал за тем, как изменилось у Туманова лицо. «Что, голубчик, вляпался?» – так хотелось ему спросить. Какое самонадеянное лицо было у него в самом начале беседы и какое стало сейчас. Он жалок, этот опер, капитан. Сейчас он – существо, угодившее в капкан.
– Это ведь ваш пистолет?
Федор судорожно сглотнул горькую слюну. Воды бы попить. Во рту пересохло. Но в этой камере даже крана нет. И его словно нарочно бросили сюда на выживание. А сколько ему здесь торчать, один бог знает. Ничего не скажешь, радушный прием. Когда-то он сажал уголовников и подозреваемых в преступлениях, а сейчас сам угодил в «каюту». Вот радость будет для всех, кто имеет на него зуб!
– Я вас спрашиваю, вы узнаете свой пистолет? Если хотите, можете глянуть на номер.
На номер Туманов смотреть не стал. Свой пистолет, конечно же, узнал сразу. Только не думал, что верный дружок так подставит его.
– Мой пистолет, – немного осипшим голосом произнес Федор, ожидая, что еще выдаст на радостях Липков. Если уж грузить, то сразу.
Теперь заместитель прокурора на радостях потирал руки, подумывая: «Ну что, капитан, теперь ты мой. Лучше признавай свою вину, и разойдемся красиво. Ты к себе в каменную каморку, а я, уж извини, в свой кабинет. Разные у нас пути».
– Так вот, Туманов, – тон у Липкова сразу сделался официальным. – Из вашего пистолета вчера возле кафе «Весна» был убит гражданин Гришин. Желаете сделать заявление? – чуть прищурившись, спросил заместитель прокурора, словно норовил заглянуть Туманову в душу.
Федору