Топор войны. Вячеслав Жуков
Вот ихние объяснения, что ничегошеньки они не видели такого. Только то, как старичок сам упал. – И он положил на стол перед Кононовым три исписанных листа бумаги.
Капитан покосился на конверт.
– Ну что же, – протянул он. – Это меняет дело в корне. Я готов посодействовать. Оставляйте заяву. Я ее зарегистрирую тем же номером. И объяснения оставляйте.
– Валерий Николаевич! Я вам так благодарен, – начал было изливать бизнесмен слова признательности, но Кононов остановил его.
– У меня сейчас много дел…
– Понимаю, Валерий Николаевич. – Он поднял обе руки и встал со стула. – Я ухожу. Еще раз спасибо, – сказал бизнесмен и ужом выскользнул из кабинета. Он, кажется, так и не понял, что Кононову ужасно не хотелось видеть перед собой эту сальную рожу. И лишь когда за бизнесменом закрылась дверь, капитан облегченно вздохнул. Взял конверт, стараясь угадать, сколько в нем.
Оказалось – шестьсот долларов. Кононов тщательно осмотрел каждую сотку и спрятал в карман пиджака, а конверт выкинул в урну.
А вечером он завалился с молодой любовницей в ресторан и денег не жалел. Перед этим в разменном пункте поменял доллары на наши «деревянные», которые потом швырял направо и налево, удивляя молоденькую красавицу своей расточительностью.
Из ресторана он повез подругу в гостиницу «Орбита», где у Кононова был знакомый администратор, и тот любезно предоставил оперу на пару часов небольшой номер, из которого не хотелось возвращаться домой.
…Кононов запер машину и, не обращая внимания на проливной дождь, не спеша направился к подъезду. И за пару минут успел промокнуть до нитки. Но это ничего, даже неплохо – не будет пахнуть от одежды французскими духами. Главное, чтобы дуреха жена не заподозрила. Нюх у стервы – собачий.
Но что-то на сердце у Валерия Николаевича стало тяжело, чем ближе подходил он к подъезду. Он поднял голову, глянул на окна своей квартиры. Нет в них света. Значит, спит жена.
Кононов шагнул в темный подъезд.
Опять кто-то постарался вывернуть лампочку. Только успевай вкручивать. Утром уезжаешь – лампочка на месте, а вечером возвращаешься – пустой патрон.
Кононов выругался, споткнувшись о ступеньку, и прислушался. Показалось, будто услышал в темноте чье-то напряженное и чуть прерывистое дыхание. Словно затаился там кто-то. И капитан напрягся, вспоминая, сколько раз собирался купить специально для такого случая маленький карманный фонарик.
Он уже хотел спросить обычное в подобной ситуации – кто тут? Но увидел тень. Человека, как будто приготовившегося к броску. Сделалось неприятно и страшно. Страшно от этой проклятой темноты и от присутствия того, кто в ней прячется.
И капитан Кононов вдруг впервые испытал чувство, которое никогда не испытывал раньше. Чувство неотвратимой неизбежности смерти. Своей смерти. Ноги его окаменели, а руки повисли вдоль туловища, как плети. И вдруг кто-то прыгнул к нему, а еще он увидел замах руки над своей головой. Успел поднять глаза вверх и прямо