Чужая маска. Александра Маринина
она столько накупила. По привычке, наверное. Двадцать семь лет они в семье справляли Новый год торжественно, обязательно с елкой и подарками под ней, приглашали друзей и родственников. Потом, когда Ленечка подрос, на Новый год приходили его друзья, потом и девушки. А уж когда женился, то и Светочкины родители и подружки. В доме Параскевичей этот праздник любили, готовились к нему загодя и отмечали шумно и весело. А теперь Ленечки нет больше… Две недели как схоронили. И зачем она тащит домой все эти продукты? Какой теперь праздник? Горе, одно безысходное, нескончаемое горе.
В декабре темнеет рано, еще только семь часов, а кажется, будто ночь. Галина Ивановна свернула в проход между домами, там фонари не горели, но зато путь к дому был короче.
– Мама, – послышался тихий и какой-то неземной голос.
Галина Ивановна замерла, руки сами собой разжались, и сумки упали на снег.
– Ленечка, – прошептала она. – Ленечка, сынок.
– Мама… – Голос, казалось, куда-то удалялся, делался все тише и тише, но никому другому он принадлежать не мог. Только Леониду. – Мама, теперь ты довольна? Теперь все, как ты хотела.
– Леня!!! – закричала Галина Ивановна во весь голос и тут же опомнилась.
Какой Леня? Леня на кладбище, в колумбарии. А вот душа его, невинно загубленная, до сих пор успокоения не найдет, потому и мерещится ей его голос. В который раз уже мерещится. Никогда он ей не простит, что Светлану невзлюбила с первого дня. Хоть и делала вид, что хорошо относится к невестке, а все равно нет-нет да и проскользнет недовольство. Ленечка чуткий был, настроение матери понимал с полувздоха. Иногда в порыве говорил ей:
– Ты была бы счастлива, если бы Светка в твоем доме не появлялась. И почему ты ее так не любишь? Но имей в виду, пока она моя жена, она будет приходить сюда вместе со мной.
Конечно, он был прав, что и говорить. Галина Ивановна Светлану не просто не любила – видеть ее не могла. И дело здесь было не в Светлане как таковой, а в том, что она – жена сына, она теперь его хозяйка, она видит его чаще и проводит с ним больше времени, чем мать. И сын думает о ней больше, чем о матери. И скучает без нее сильнее, чем без матери. Что же, выходит, она его растила, одевала, кормила, учила, лечила, а все для того, чтобы потом этот сильный, красивый, образованный парень достался уже готовеньким какой-то там… И все, и мать побоку. Галина Ивановна изо всех сил старалась найти в невестке явные и тайные недостатки, чтобы оправдать свою ненависть к ней, и не понимала, что, будь она даже ангелом во плоти, ничего бы не изменилось. Все равно не любила бы, все равно ненавидела бы и со свету сживала. Как говорилось в старой шутке, кого бы там себе ни выбрал, она мне уже не нравится.
Вот теперь, после Ленечкиной смерти, и мерещится Галине Ивановне его голос. Упрекает ее сын, простить не может. Конечно, теперь Светлана вроде как уже и не член их семьи, живет отдельно, к ним в дом ходить не будет. Ну и ладно. Век бы ее не видеть.
Подняв валяющиеся в снегу сумки, Галина Ивановна поплелась домой.
Чтобы не замерзнуть, Настя надела на себя