Об Ахматовой. Надежда Яковлевна Мандельштам
квартиру. В этом году куда-то проваливается «Библиотека поэта», зато неожиданно всплывают хлопоты о параллельной книге О.М. в Воронеже и о публикации подборки стихов в «Подъеме». В письмах – отзвуки различных событий: находки валиков с голосом О.М., первый вечер О.М. в Москве (на мехмате МГУ 13 мая 1965 года), публикации стихов О.М. в алма-атинском «Просторе», смерть Фриды Вигдоровой. Немало и об Ахматовой – о встречах с ней, о радости Н.Я. по поводу ее итальянской и оксфордской поездок.
Летом 1965 года возникает и тема будущей квартиры – поначалу с недоверием и скепсисом, а потом с озабоченностью новосела. При этом записки становятся всё короче – из Н.Я., пользуясь ее выражением, «выходит усталость». Необходимость рассчитаться с долгами порождает и даже педалирует денежную тему: задержки с получением скромных вдовьих гонораров из алма-атинского и воронежского журнальчиков не на шутку сердят Н.Я., как если бы речь шла о состояниях.
Весной 1966 года в переписку властно вступает тема смерти А.А. и работы Н.Я. над книгой о ней: «Наташенька, голубчик!
Утешать не надо – утешений нет. С Анной Андреевной связана у меня вся жизнь, и трудно без нее».
А вот о книжке в «Библиотеке поэта» в это время – на удивление мало. Ее как бы заслонила забрезжившая на горизонте другая книга – «Разговор о Данте», – после многих проволочек вышедшая в мае 1967 года.
Перелом происходит в начале 1967 года, когда Н.Я. решает внести ясность в свои отношения с Н.Х., а главное – заполучить назад рукописи О.М. Разобрав заново обретенный архив и ознакомившись с результатами работы Н.Х., Н.Я. столкнулась с проблемами текстологии и интерпретации стихотворений О.М. Многое в решениях Николаши вызывало ее несогласие и возмущение.
И вот тут-то ей понадобились свидетельство и дружеская помощь Натальи Евгеньевны. В начале ноября 1967 года Н.Я. писала в Воронеж:
О ряде спорных вещей мне придется прибегнуть к вашему свидетельству. Первое: напишите на имя Ирины Михайловны Семенко то, что вы написали Диме <…>, а именно, что О.М. говорил о списках моей рукой.
Второе: напишите мне о своем разговоре по телефону с Харджиевым.
Третье: это будет относиться к порядку следования стихов и т. п. вещам. Мне изредка нужно будет ваше свидетельство, чтобы подкрепить мои заявления. Это относится не к этому изданию, а к будущему. Я сейчас сижу над текстологическим комментарием.
Чтобы всю чушь, которую наделал Харджиев, снять и убрать, надо дать серьезные объяснения…
Диме же, то есть Вадиму Борисову, Штемпель тоже написала – и тоже по просьбе Н.Я. – еще 25 июля 1967 года:
…Вам, очевидно, будет интересна такая деталь. Когда Надежда Яковлевна переписывала для меня стихи, Осип Эмильевич неоднократно говорил: «Стихи, записанные Надей, могут идти в порядке моей рукописи». Действительно, большинство стихов сохранилось в записи Н.Я. Я часто видела, что только созданное стихотворение О.Э. диктовал Н.Я. Так что первые записи сделаны ее рукой. Н. Штемпель.142
При