Опасный след. Нора Робертс
пристегнул поводок к ошейнику. – До свидания.
Он успел пройти полпути до машины, когда Фиона окликнула его. Окликнула спонтанно, не успела понять, зачем это сделала, и все же…
– Не хотите пройтись? Мне очень нужно прогуляться.
– Прогуляться? Где?
Фиона взмахнула рукой.
– Одно из преимуществ жизни в лесу – возможность гулять в нем.
Саймон пожал плечами, вернулся к ней.
– Не спускайте Джоза с поводка, пока не будете абсолютно уверены, что он остановится по команде. Он может погнаться за кроликом или оленем и заблудиться. Идемте, парни, прогуляемся.
Ее собаки радостно потрусили рядом, затем устремились вперед. Джоз натянул поводок.
– Ждать, – приказала Фиона, посочувствовав малышу. Собаки притормозили и сбавили темп, когда Джоз нагнал их.
– Он считает себя одним из больших парней. Такая прогулка ему полезна. Он осваивает новые территории, учится уважать поводок, реагирует на ваши команды.
– Это еще один урок?
– Я просто беседую.
– Вы когда-нибудь беседуете о чем-то, кроме собак?
– Да. – От раздражения Фиона на мгновение умолкла, как-то сникла. – В данный момент я ни о чем другом даже думать не могу. Боже, скорее бы пришла весна. Вот, пожалуйста, я могу жаловаться на погоду. Но день-то хороший, поэтому ныть трудно. И все же хочется, чтобы скорее потеплело и чтобы солнце не заходило до десяти вечера. Я хочу сажать цветы, выгонять из сада оленей и кроликов.
– Почему бы просто не поставить забор?
– Тогда я лишусь развлечения, потому что не смогу гонять оленей и кроликов. Собак они не боятся, и это моя вина, так как я научила парней не гоняться за… упс. Я опять о собаках. Мне нравится, как здесь пахнет.
Фиона глубоко вдохнула сосновый аромат, с благодарностью заметив, что головная боль немного отступила.
– Мне нравится, как свет струится сквозь кроны деревьев. Когда-то я думала, что стану фотографом, потому что люблю свет, и тени, и лица людей, и позы. Но у меня не получались интересные фотографии. А потом я хотела стать писателем, однако заскучала и подозреваю, что и тут у меня ничего бы не получилось. Правда, я люблю делать заметки… для блога или информационных бюллетеней, или маленькие статьи о, ну, вы знаете, по теме, которой я сейчас старательно избегаю. А потом мне показалось, что я могла бы стать тренером по легкой атлетике, но… я подумала, что мне не хватит твердости характера. Правда, я не уверена, так ли уж нужна твердость характера в двадцать лет. Почему вы молчите?
– В основном потому, что вы никак не заткнетесь.
Фиона вздохнула.
– Это правда. Я болтаю всякий вздор, потому что не хочу думать. И я прекрасно сознаю, что пригласила вас прогуляться, чтобы не думать и не грустить. Я не злюсь. Я тоскую, а это разные вещи.
– А по мне, так одно и то же.
– Вы твердый орешек, Саймон. Это не должно было бы привлекать меня.
Они вышли на полянку, окруженную огромными деревьями. Пышные кроны смыкались высоко в небесах и вздыхали на ветру, как морской прибой.
– Почему