Любовь с условием и без…. Ана Ховская
моя черешня». Я никогда не слушалась чужих советов, но ее мнение и пара аргументов в пользу Ярослава почему-то навели на мысль хотя бы поразмышлять о его предложении.
Но долго думать об этом не смогла. Вообще не прельщала мысль, что за мной почти ухаживал, или, точнее выразиться, – клеил один из самых крутых бизнесменов Алушты. Я просто забросила эту заморочку в дальний ящик.
Так же я забросила и Абрама.
Ох-х, как он злился и брызгал слюной, какие слова говорил на своем нечистом русском. Боги, я и не знала, что он такой знаток русского матерного фольклора, что так вспыльчив и нетерпим!
Но слава богам, Абрам был отходчив, и уже на следующей неделе после моего ухода снова улыбался и шутил. Ну, не мог же он меня ненавидеть? Ведь я была просто душка!
Короче, я вновь была под конем. Меня бесили это состояние и обстоятельства, которые не давали развернуться. Танька и Ларка поддерживали мой дух ежедневными прогулками по Алуште и танцами в клубе. Но все это было похоже на таскание разгульной душонки, а не на чистое развлечение и удовольствие.
Однако депрессии меня было не пронять. В очередной поход с девчонками в дешевый бар я оторвалась от всех своих проблем, выпив целую бутылку текилы.
Целую! Представляете?!
К теперешнему удивлению, меня держало на ногах, и я даже выделывала такие па, что зажигала всех вокруг.
Теплый сентябрьский вечер удался на славу. Голова гудела, каждая мышца горела в желании выкинуть какой-нибудь фортель, и хотелось хохотать до полной отключки. Танька и Ларка еще никогда не видели меня такой расторможенной, было похоже, что они не ожидали от меня такой прыти. Я просто ураганила. Представляю, как смотрелась со стороны. Но тогда меня это не тревожило.
Только в один момент я остановилась, закрыла глаза и решила выйти на свежий воздух. Подружек оставила отдыхать от меня.
Голова так сильно закружилась, когда я вдохнула прохладный ночной воздух Алушты. Огни загородной улицы повели за собой, и вскоре я оказалась на пляже. Песок еще не остыл от дневного солнца, и вода тихо подпевала мне и моим волнам в висках.
Руки и ноги стали просто плетями, и я уселась прямо в воду на линии прилива. Юбка прилипла к коленям, от брызг и майка облепила грудь. А я раскачивалась в ритме волн и пела привязавшуюся песню Софии Ротару «Я твоя любовь». Огни набережной отражались в воде, и в глазах двоилось. Напивалась я редко, но метко. Где-то на далеком, очень далеком заднем плане мельтешила мысль о том, что надо привести себя в порядок, чтобы не показаться такой на глаза матери.
Ну, зачем ей лишние переживания и разочарования? Тем более, ничего плохого я не сделала. Просто напилась, как хавронья. И нет ничего здесь страшного! Кроме того, что немного пострадает моя печень.
Но вот что удивительно: меня еще никто не приводил в трезвое состояние так, как это сотворил господин Македонский.
Тьфу ты, Македонец!
Он появился неожиданно. Хотя, могла ли я вообще что-то ожидать в таком состоянии? Я конкретно тормозила,