Без права на жизнь. Александр Голодный
ночью, по заснеженной дороге в теплую квартиру к жене и маленькому сыну. Встряхиваюсь – и вижу грязно-молочное поле с неряшливыми кучами проклятого пластика. Миновали зловеще и необычно выглядевшие в свете луны остатки бетонного строения. Снова поле, снова под звездным ковром уходит реальность. Друг ведет меня? Тогда почему его рука на моем плече и я поддерживаю его за талию? Не бойся, Солдат, я веду, темнота не страшна. Под рукой исчезают пятна страха, сияют вера и преданность, лучится улыбка на лице. Идем, друг, идем. Запах застарелой гари – две трети пути позади, вон они, там, наши строительные кучи, шалаш, ставший домом в этом проклятом мире. Кто идет за нами? Кто протягивает бесплотные руки и смотрит с раздирающей душу мольбой? Вздрогнув всем телом, я остановился. Жалобно всхлипывая, плачет Солдат на плече. Я видел. Я точно их видел.
– Солдат, ты видел?
– А, Сеант, а.
Вот так, я стал видеть призраков. И не один. Обернулся – никого. Вон, похоже, наши кучи. Где-то рядом шалаш.
– Отставить слезы, братишка. Ты же Солдат. Пойдем полегоньку, дом искать.
Искать не пришлось – чутье привело куда надо. Остатка сил хватило только на то, чтобы снять кроссовки.
Разбудил Солдат и звук колокола:
– Ета, Сеант, ета.
Еле встал – все тело онемело. Но по дороге разошелся и почувствовал себя бодрее. Ничего себе поспали. Да и немудрено – после такого похода. Километров десять отмотали, что для нашего здоровья – подвиг. Вспомнив вчерашнее, поежился – привиделось или нет, но страшно. Вот и очередь. Так, интересно – из-за ангара под контролем урок выходит неровная колонна и пристраивается за нами. Работники сортировки. Сколько их? Человек за сто. Значит, есть две группы, меняющиеся по очереди и работающие по десять дней. Получается, меня Солдат уволок сразу после своей сортировки. Крепкий парень. Ничего, судя по вчерашнему, и у моего нового тела есть резервы.
Вежливо поприветствовав знакомого раздатчика (Солдат тоже кивнул и промычал с доброй улыбкой), мы получили усиленные порции и, прикрываясь выходящими, резко ушли за угол. Но злобную рожу Шила я успел заметить. И кого это он там высматривал? Не иначе как нас, болезных. Надо держать ухо востро.
Обед прошел превосходно. Передохнув, вспомнил о вчерашней добыче. Отлично – крысы не лазили. Просто идиллия: я рисую карту остро заточенными карандашами, Солдат с наслаждением выводит разноцветные каракули, греет солнышко и в животе не пусто. Так, у меня готово. А у него? Добавляю на свободном месте двух держащихся за руки человечков, одного – с улыбкой. На счастливом лице друга неземной восторг:
– Сеант, Салат.
Опять приходы – в солнечном свете вижу его ауру и чувства. Закрываю глаза, пара интенсивных вдохов – все нормально.
Отдохнув, позвал напарника к строительной куче. Руки у нас, как у трубочистов, порез или царапина неизбежно приведут к нагноению. Нужны рабочие перчатки, на крайний случай – рукавицы. Вдумчиво обошел вокруг. Примерно понятно: где-то разобрали внутренние конструкции помещения, все сложили в мешки. Мешки двух типов – толстый полиэтилен и из синтетического волокна. Вспомнился художественный