Полосатая жизнь Эми Байлер. Келли Хармс
Лина. Я тебя люблю.
– А себе я куплю вот это, – говорит она, кликнув на симпатичную, слегка поношенную холщовую сумку-мешок за 43$.
– Это уже больше на тебя похоже, – киваю я.
– Можешь позаимствовать ее в любое время. Например, взять с собой в Нью-Йорк.
– Если я вообще поеду в Нью-Йорк.
– Пожалуйста, езжай. И хоть как-то развлекись, пока ты там.
– Примерно то же самое сказал Джон. Прямо перед детьми. Как будто это не по его вине я не купаюсь в шампанском.
– Он сказал, что тебе стоит немного развлечься? Что в этом плохого?
– Он попытался дать мне свою кредитку, – выпаливаю я.
Лина отталкивается от стола и удивленно смотрит на меня.
– Что?
– Хочет побаловать меня, пока он с детьми. Так и сказал. Меня чуть не вырвало.
– Мужчина хочет позаботиться о твоих детях и дает тебе денег, а тебя от этого тошнит?
Я закатываю глаза.
– Я могу сама о себе позаботиться. Не хочу, чтобы от меня откупались.
– Наверное, на эту ситуацию можно посмотреть и с этой стороны.
– Я не возьму у него денег, Лина. Это грязные деньги. Когда он за ними побежал, то меня оставил просто ни с чем. Мы привыкли к его уровню доходов, я сидела дома с детьми, по специальности не работала сколько – двенадцать лет? Если бы не подвернулась эта работа, благодаря которой у меня есть скидка на оплату обучения детей, их жизнь пошла бы под откос. Ужасный был период. Оставить жену-библиотекаря совершенно одну с двумя детьми – это вообще не айс.
– Нет. И ты замечательно справилась – подпрыгнула и побежала. То, что ты позволишь Джону оплатить свои расходы на этой неделе, не отменяет прошлое.
Я сжимаю зубы и качаю головой:
– А кажется, что отменяет.
– Значит, ты сказала «нет»?
– Да. Я сказала спасибо, но не надо, спасибо. И тут дети начали прессовать меня, чтобы я взяла карту.
– Не удивляюсь. Они на твоей стороне. Как и я.
Я не хочу этого слышать.
– Просто они любят тратить чужие деньги. Кори говорила про нью-йоркские рестораны, которые видела в сериалах. Джо твердил про сокровища музея естественной истории, музея транспорта, музея иммиграции. Сколько же у него знаний! Господи, пожалуйста, пусть он не потратит свои способности на научную карьеру историка.
Лина смеется:
– Теперь ты не хочешь, чтобы Джо получил специальность историка?
– Я хочу, чтобы он сделал карьеру в области счастья до конца жизни. Думаю, лучше всего его отражает слово «юриспруденция».
– А я думаю, эти две области диаметрально противоположны. Хотя что я, учитель этики, об этом знаю?
Я смеюсь над ней и качаю головой.
– Я знаю, что не могу выбирать будущее для детей, но это так неимоверно тяжело – понимать, что для них будет лучше, и отказывать себе в праве направить их в эту сторону. У Джо такое доброе сердце! Я боюсь, что он выберет себе не очень статусную работу, типа социальной сферы или преподавание в государственной школе, и просто сломается.
– Я слышу тебя. Могу только представить