Принцесса по крови. Райчел Мид
стояла. Я чувствовала себя отвратительно. Как Зоя могла подумать, что я и впрямь пытаюсь отобрать у нее всю славу и выставить ее в дурном свете?
«Потому что именно так ты и сказала», – заметил мой внутренний голос.
Допустим, но я никак не предполагала оскорбить Зою. Я не знала, что ей хотелось стать алхимиком. Даже теперь я гадала, не желает ли она принять участие в деле по единственной причине: доказать отцу, что чего-то стоит.
Какими бы ни были ее мотивы, теперь уже ничего нельзя было предпринять. Может, мне и не нравилось, сколь деспотически обошлись со мной алхимики, но я все еще горячо верила: своими действиями они защищают людей от вампиров. И если Джил удастся уберечь от ее же народа, это, конечно же, поможет избежать гражданской войны. Я могла выполнить свою работу, и выполнить хорошо. А Зоя… Пусть у нее останется свобода добиваться в жизни чего захочет.
– Почему ты так долго? – спросил отец, когда я вернулась в кабинет.
Беседа с Зоей задержала меня на пару минут, и для отца это было уже слишком большим промедлением. Я даже не попыталась ответить.
– Мы отправляемся, как только ты будешь готова, – сказал мне Кит.
Пока я была наверху, его настроение изменилось. Теперь он излучал дружелюбие, настолько сильное, что удивительно, как все не распознали фальшь. Наверное, Кит решил попытаться вести себя со мной помягче – или в надежде произвести впечатление на остальных, или чтобы ко мне подлизаться. Ведь я могла раскрыть кое-какие его секреты.
Но хотя Кит и нацепил свою поддельную улыбку, в его позе, в том, как он скрестил на груди руки, чувствовалась натянутость. Все это ясно говорило: он не больше меня радуется, что нам предстоит работать вместе.
– Я могу вести машину большую часть времени, – заметил Кит.
– Я и сама могу, – ответила я, пытаясь не смотреть в его стеклянный глаз.
Я не чувствовала себя в безопасности, когда меня вез кто-то с таким ограниченным зрением.
– Мне бы хотелось поговорить с Сидни наедине, прежде чем она отправится в путь. Если не возражаете, – сказал отец.
Никто не возражал, и он провел меня на кухню и закрыл за нами дверь. Несколько мгновений мы просто молча стояли друг против друга, скрестив на груди руки.
Внезапно я понадеялась: отец хочет сказать, что сожалеет о случившемся между нами этой ночью, прощает меня и любит. Честно говоря, я была бы счастлива, если бы он захотел по-отечески проститься со мной наедине.
Отец внимательно в меня всмотрелся; его карие глаза были так похожи на мои. Но я надеялась, что у меня никогда не будет такого холодного взгляда.
– Я не должен говорить, насколько это важно для тебя, для всех нас.
Вот и надейся на отцовскую теплоту.
– Да, сэр, – ответила я. – Не должны.
– Не знаю, сможешь ли ты загладить бесчестье, которое навлекла на нас, сбежав с ними. Но теперь ты сделаешь шаг в нужном направлении. Не повторяй ошибок. Тебя будут проверять. Подчиняйся приказам. Не дай моройке попасть в беду.
Он вздохнул и пробежал рукой по светлым волосам, которые я унаследовала