Три судьбы. Нора Робертс
кое-что на мелкие расходы.
Гринфилд нашел конверт с надписью «СТЮАРДУ», улыбнулся, разорвал его, вынул оттуда несколько хрустящих бумажек, предназначенных для щедрых чаевых, и сунул их в карман украденных форменных брюк.
Через десять минут он нашел и присвоил около ста пятидесяти долларов и пару красивых гранатовых серег, беспечно оставленных в вечерней сумочке.
К шкатулкам с драгоценностями он не прикасался – ни с мужскими, ни с женскими. Со всякими побрякушками запросто можно нарваться на неприятности. Но когда Феликс тщательно проверял содержимое чемодана, его пальцы нащупали что-то твердое, завернутое в кусок бархата.
Поддавшись любопытству, он не удержался и развернул ткань.
В искусстве Феликс не разбирался, но отличить чистое серебро от белого металла мог. Эта леди – потому что статуэтка была изображением женщины – была так мала, что помещалась в его ладони. Она держала что-то вроде веретена и была облачена в какое-то просторное одеяние, напоминавшее халат. У нее были красивые лицо и фигура. Очаровательна, мог бы сказать Феликс, но слишком холодна и расчетлива. Лично он предпочитал других женщин. Глуповатых, но веселых.
К статуэтке была прикреплена бумажка с чьим-то именем и адресом, а внизу было от руки приписано: «Контакт для второй Судьбы». Феликс запомнил короткий текст. Вести записи он не привык. Как только он окажется в Лондоне, у него будет другая пожива.
Он хотел завернуть статуэтку и положить на место, но продолжал стоять и вертеть ее в руке. Феликс был вором всю свою жизнь, но никогда не позволял себе завидовать, жадно хотеть чего-то и оставлять украденное. Украденное всегда было для него средством существования, и только. Но Феликс Гринфилд, только что выбравшийся из Адской Кухни и ждавший встречи с лондонскими трущобами и закоулками, стоял в обитой плюшем каюте огромного парохода, в иллюминаторах которой виднелось побережье Ирландии, и не хотел выпускать из рук маленькую серебряную женщину.
Она была такой… милой. И так удобно лежала в его руке. Его ладонь согрела холодный металл. Такая маленькая… Неужели кто-то ее хватится?
«Не будь дураком, – пробормотал он, снова заворачивая статуэтку в бархат. – Бери деньги, приятель, и мотай отсюда».
Но не успел Феликс положить фигурку на место, как раздался шум, похожий на раскат грома, и пароход вдруг накренился. Едва не потеряв равновесие, Гринфилд поспешил к двери. Завернутая в бархат статуэтка так и осталась у него в руках.
Феликс машинально сунул ее в карман брюк, вывалился в коридор, и тут пол ушел у него из-под ног.
Звук повторился, но на сей раз он не напоминал гром. Казалось, что по «Лузитании» ударила сорвавшаяся с небес кувалда.
Феликс бросился бежать. Пора было спасать собственную жизнь.
И тут началось безумие. Передняя часть судна резко нырнула вниз, заставив Феликса покатиться по коридору, как будто он был игральной костью в чашечке. Он слышал крики и грохот бегущих ног. А за секунду до того, как у него