Иволга. Юрий Олеша

      – Я тут.

      – Где?

      Я подняла руку с кувшином, сама удивившись тому, как он блеснул. Порфирия Антоныча я покинула у порога избушки, и, как видно, там он и услышал это пение. Теперь он бежал ко мне, придерживая очки.

      – Ты слышала?

      – Да!

      – Что это, а? Опять… Слышишь?

      Птица повторяла колено. Порфирий Антоныч, блестя очками, смотрел в чащу дерева. Певчие птицы такие маленькие, что их нельзя увидеть, хотя иногда и кажется, что видишь вертящуюся во все стороны головку.

      – Это поразительно! На что похоже? А? На что? Тише…

      Она опять запела, и это было похоже на то, как будто в листве покачивался маленький челнок. Тут был и звук пустоты, и звук ветра, и звук дерева.

      – Что же это за птица?

      – Не знаю!

      – То, что ты не знаешь, это ничего, а вот что я, старик…

      Пение раздалось в другом месте. Теперь уже внизу, куда сбегала тропинка.

      – Перелетела или это другая?

      Она запела еще дальше.

      – Перелетела!

      Еще дальше. Там плыла румяная в лучах солнца сосна. Кажется, что они плывут, но это плывут облака.

      – А в школе считалось, что я все знаю! Помнишь? «Порфирий Антоныч все знает». А я даже не знал, какие у нас поют птицы! Правда, когда человек всю жизнь прожил в городе… Да, но ты бежала за водой!

      Порфирий Антоныч посмотрел на меня округлившимися глазами, как он делал это в школе, когда сердился: