Поступили в продажу золотые рыбки (сборник). Кир Булычев

      …Конь Ветерок уже полчаса со сказочной скоростью несся по лесной, почти пустынной дороге, стуча копытами и высекая искры из асфальта. Рука Дегустатова онемела, и пришлось переложить сундук на другую сторону. Ветви деревьев стегали по лицу, и с непривычки ноги выскакивали из стремян, на что конь сердился и ворчал, оборачиваясь:

      – Не умеешь – не садился бы. Всю спину мне собьешь.

      – Молчи, скотина, – возражала ему Анфиса, которая тесно прижималась к спине Дегустатова, сплетя руки на его круглом гладком животе. – Послушание – вот главная заповедь животного.

      – Всему приходит конец, – говорил конь и ёкал селезенкой. – Скоро мое терпение лопнет.

      Наконец Дегустатов понял, что больше держать сундук и скакать на лошади он не в силах.

      – Тпру, – сказал он, углядев полянку со стогом. – Привал.

      Он тяжело соскочил на траву, сделал два неверных шага, не выпуская из рук драгоценного сундука, и рухнул у стога.

      Анфиса также сошла и прилегла рядом. Конь Ветерок молча забрал губами клок сена и принялся пережевывать его. Иногда он поводил шелковой спиной, махал хвостом, отгоняя комаров.

      – Ну и дела, – произнес он. – Стыдно людям в глаза глядеть.

      – Нам бы до станции добраться, – сказал наконец Дегустатов. – Там в поезд. Только нас и видели.

      – В другое царство? – спросила Анфиса.

      – В другое царство нельзя. Визы нету. Мы в Москве устроимся. Там у меня двоюродный брат проживает. Сундук тяжелый, сволочь, так бы и выкинул.

      – Врешь ты, не выкинешь, – сказала Анфиса, которая была женщиной практичной и уже свела в могилу двоих мужей, о чем Дегустатов, разумеется, не знал. – Это теперь мое приданое будет. Хотя я и без приданого хороша.

      – Посмотрим, – проговорил Дегустатов. – Открыть бы его, по карманам добро разложить.

      – Открыть нельзя, – объяснила Анфиса. – Ключ у княгини Пустовойт хранится. Некогда было взять.

      – Ох и попал я в ситуацию, – размышлял Дегустатов. – Но положение, надо признать, было безвыходное. Жениться мне на ней ни к чему. В любом случае я шел или под суд, или под моральное разложение. Ничего, все равно пора профессию менять. Ну скажи, Анфиса, какие могут быть перспективы у директора дома отдыха?

      – Да никаких, – согласилась Анфиса, которая раньше не слыхала ни про дома отдыха, ни про перспективы. – Поскачем дальше? А то погоня может объявиться.

      Дегустатову было лень подниматься.

      – Какая теперь погоня? На чем они нас догонят?

      – Меня никто не догонит, – подтвердил со сдержанной гордостью конь Ветерок. – Я скачу быстрее ветра. – Взмахнул большой красивой головой и добавил: – Если, конечно, всадник достойный, а не тюфяк, как ты.

      – Ты Ваню не обижай, – вмешалась Анфиса. – Нас теперь ни огонь,