Книга демона. Михаил Кликин
Как жирный и здоровый, так я тащу, как хилый да тщедушный – ты…
– Сам жребий вытянул, – возразил Олма. – К тому же барахло все тебе досталось.
– Ну уж и барахло: тряпки да железки. Всего-то добра, что перстень, да и тот небось в карты сегодня же вечером у меня и вытянешь.
– А ты не ставь.
– А что ж мне еще ставить-то? Э-эх! – Гефен накинул петлю и поволок тело. Где-то наверху хлопнула дверь, Олма насторожился:
– Никак, заказчик идет?
Шаги по извилистой каменной лестнице приближались, распахнулась вторая дверь, в пыточную.
– Добрый вечер, почтенный, – согнулся в поклоне Гефен, не выпуская конец веревки. Олма спрятал кружку с недопитым вином.
Заказчик стоял посередине комнаты, освещаемой тусклыми масляными светильниками. Ноздри его брезгливо дергались – в пыточной стоял плотный запах крови, испражнений, пота и горелого мяса. Олма торопливо дернул за шнурок, и под самым потолком открылось маленькое вентиляционное оконце, после чего поспешил приволочь громоздкий табурет. Заказчик покосился на грязный предмет мебели и садиться не стал.
– Умер? – спросил он, указывая на неподвижное тело.
– Стало быть, так, почтенный, – приложил ладонь к сердцу Гефен. – В аккурат перед приходом вашим к Драну и отправился.
– Что он сказал? – Заказчик говорил с акцентом, не то авальдским, не каким-то южным, почти незаметным, но достаточным для распознания чужеземца.
– Ничего, с позволения почтенного, – доложил Олма, опасливо поглядывая на меч заказчика. – Молчал, как каменный. Мы его уж и огоньком, и растворчиками едучими, и книжку одну маскаланскую вспомянули с полезными руководствами – все одно. С тем и помер. Вы уж не гневайтесь, старались по первому классу.
– Да я уж вижу, – заказчик окинул взглядом изуродованный труп.
Гефен скорчил Олме рожу, и тот, откашлявшись, начал:
– Почтенный, мы, конечно, понимаем…
– Если ты хочешь говорить об оплате, то можете оставить ее себе, – перебил заказчик. – Вы отработали ее честно, хотя и ничего не добились. Собственно, я и не надеялся, что он скажет хоть слово.
Сказав так, он развернулся и вышел.
– Вот и ладно, – потер ладони Олма. – А ты трупок-то тащи, тащи… Еще влезет кто, а он тут болтается. Прибрать все надобно, а вечером можно и погулять. В картишки сыграть…
– …Как-то нехорошо мне, – пробормотал Гай, проснувшись. Было еще рано, по крыше конюшни шуршал дождь. Рядом потягивался Скратч.
– Чего сказал? – поинтересовался Лори, просовывая голову в сенное логово.
– Говорю, нехорошо мне как-то на душе. Тролли эти из ума не идут. Мы тут спим, мясо ворованное едим, а им шкуру сдерут. Все ж думают, что они – злые. И ты вот думал…
– Ну, я, положим, уже передумал. Мне тебе не верить как-то не с руки. Раз сказал: добрые, значит, добрые. Только не слыхивал я такого, чтобы люди троллей спасали. Ну как мы их спасем, а они нас тут же и сожрут?
Гай