На войне как на войне (сборник). Виктор Курочкин
прибежала посиневшая от страха Лидочка и, уткнувшись в колени отца, заголосила:
– Дедка Анастас разбился!
Невозмутимый Иван только крякнул и, поставив дочку на ноги, корявой, как дерюга, ладонью вытер ее мокрое лицо.
Когда Иван распахнул калитку в сад, Анастас сидел, привалившись спиной к стволу груши. Иван подошел к нему и долго в упор разглядывал старика. Анастас смотрел на Лукова, и в глазах его, обычно тусклых и пустых, стояла безысходная тоска.
Иван опустился на колени, вытащил коробку с махоркой, скрутил толстую, как сигара, цигарку, глубоко затянулся и, выдохнув дым в лицо Анастаса, спросил:
– Мостолыги-то целы?
– Кажись, целы, – пробормотал Анастас.
Прошло добрых пять минут, пока Иван накурился; он раздавил о каблук окурок и наконец, собравшись с мыслями, сказал:
– Проверься хорошенько. Если что, так враз машину и в больницу наладим.
– Проверялся… ничего. Только вот в плече да… в затылке гудёт.
– Дюже гудёт?
Анастас болезненно сморщился:
– Не так чтоб дюже, а гудёт.
– Тогда ничего. Погудёт и бросит, – заверил Иван, одной рукой подхватил под мышку лестницу, другой – Анастаса.
Старик хоть и медленно, но твердо переставлял ноги. Проходя мимо дома со слепыми окнами и тяжелым замком на дверях, Анастас мельком взглянул на него и, растягивая слова, спросил:
– У тебя живу-то, что ль?
– Ага, – ответил Иван.
– Так-так… – Анастас остановился, потер лоб, потом затылок. – Это значит, так Андрей распорядился?
Иван задумался; осторожно опустил Анастаса на землю, сел рядом.
– Она.
– Так-так… Выходит, что она всему голова.
– Голова баба. Крепкая голова.
Иван Луков никогда ничему не удивлялся и ни о чем не сокрушался, на жизнь смотрел просто и практично. Он был от природы грубоват. Но грубость его не перерастала в пошлость и не была оскорбительна. Она служила ширмой, за которой Луков скрывал свою простоватость и безволие. Настя еще девкой раскусила характер Ивана и женила его на себе. Сразу же после свадьбы он попал под каблук горячей и упрямой жены. Настя командовала мужем как хотела, а он, хотя и ворчливо и нехотя, во всем подчинялся. Дочери тоже учились у матери командовать отцом, хотя и любили его больше, чем Настю.
Иван решил, что уж если Анастас в таком возрасте упал с дерева и не рассыпался, значит, старик крепкий и выживет без врачей. Настя же решила по-своему и наутро погнала Ивана в больницу за доктором.
Доктор выслушал, выстукал Анастаса, сказал что-то непонятное и уехал, предупредив, что если старику будет хуже, немедленно везти в больницу.
Анастасу не было ни лучше, ни хуже. Теперь он находился в полном рассудке, но говорил мало и с передышками. Кашлять старику было трудно, и он только кряхтел, слабо и жалобно. Настя уговаривала старика сообщить о болезни сыну. А когда он наотрез отказался, она сама украдкой отослала в