Свидание у Средиземного моря. Ксения Беленкова
добрые.
– Это кипа – традиционный еврейский головной убор, – сказал он. – Не видела, что ли, раньше?
Аня не могла припомнить такого.
– Покрывая макушку, я показываю, что есть мудрость повыше хранящейся в моей голове. – Дядя наклонился, демонстрируя свою вязаную кипу во всей красе. – Ну, поехали, тебя ждет еще много интересного!
Машина тронулась с места, и мимо полетели широколистые пальмы. Дорога неслась вдаль между ярких фонарей, висящая в темноте, словно сказочная тропа. Голова у Ани шла кругом: быть может, от свежего воздуха или же от дорожной тряски. А вероятно, из-за первых впечатлений и еще больше – от ожидания чего-то нового, неведомого. Сердце колотилось как сумасшедшее, щеки горели – все начиналось здесь. И Аня не знала, хочет ли удержать этот миг накануне перемен или же торопит время, мечтая о грядущем. Дядя поглядывал на нее, кивал и почему-то продолжал улыбаться. Хотя Аня думала, что мысли его где-то далеко: быть может, он вспоминал свой первый день в Израиле. Или же окунулся в свою молодость: время, когда не устаешь удивляться и все еще впереди. Будущее кажется бесконечным, а каждая новая минута – далекой…
Глава 2
На улицеЭмиля Золя
По пути к Тель-Авиву Аня заснула. Она не видела, как город окружил автомобиль молодыми домами, как начал ветвиться узкими улочками. Впереди выстраивались зеленые бульвары, светились витрины магазинчиков, столица окунулась в вечер. Мелькали перекрестки, строения липли друг к другу, выстраиваясь по краям дороги рядами зубов. Светлые квадратные домики, очень похожие друг на друга. Попав в сеть переулков, машина снизила скорость, и вот уже спящую Аню встречала улица Эмиля Золя. Дядя остановил автомобиль возле жемчужного дома с небольшим палисадником, огибающим подъезды. Тонкая дорожка и череда машин, прижавшихся к тротуару по обе стороны проезда. Зеленые деревья, трущиеся кронами о балконы, они будто заглядывали в окна домов, чесали их ветвями. Чья-то тихая и спокойная жизнь притаилась в этом узком, как ручеек, дворике. А совсем рядом суетился ночной народ, обхаживая главные проспекты города. Но тут вечер хранил тишину и покой, чтобы к утру переулок вновь проснулся бодрым и суетливым. Здесь-то и жила тетушка вместе со своим большим семейством…
В жемчужном доме на тихой улице Эмиля Золя Аню приняли очень тепло. Тетя Маша была все той же, только немного меньше, будто смотришь на нее издалека. И лишь когда она сжала Аню в объятьях, стало понятно – хватку тетя не потеряла. Зато обе двоюродные Анины сестры вымахали такими огромными, что в них трудно было узнать забавных рыжих девчонок четырехлетней давности – кубышку Лилю и хрупкую Миру. В шутку Аня всегда называла Лилю Апельсинкой, а Миру – Морковкой. В детстве все они были очень дружны и каждый праздник проводили вместе, в семейном кругу. Теперь от Апельсинки Лили осталась лишь долька – так она вытянулась и похудела. Ей было уже семнадцать, и Аня заметила, что взгляд сестры стал каким-то тяжеловатым, в отличие от полегчавшей фигуры. Зато Морковка Мира, которая была Аниной ровесницей, округлилась.