Уйти красиво и с деньгами. Светлана Гончаренко
простенькое, холстинковое. Светских удовольствий скромному ребенку, к счастью, не требовалось. Однако года через два на руки семейству должна была свалиться готовая невеста!
Воображая эти неминучие времена, Анна Терентьевна всякий раз теряла покой. Еще бы: Лиза, девушка из прекрасной семьи, воспитанная безупречно…
Безупречно ли?
– Лиза, не горбись! Кисти рук на стол!
Анна Терентьевна наставительно позвякала ложечкой по краю чашки, Лиза лениво выпрямилась.
…девушка, воспитанная безупречно, образованная, красивая – или просто глаза привыкли, а на деле не такая уж красавица? Да нет, все в один голос твердят… или льстят?.. Хорошо, пусть даже не красавица, пусть просто девушка очаровательной наружности – но без средств! Что ее ждет? Глупая унылая служба в прогимназии, на телеграфе? Карьера пишбарышни в пишбюро? Нет, Лиза с ее нравом подобного не стерпит. Тогда жди беды…
– Многие девицы теперь стали чересчур бойки. Готовы буквально на все! Взять хотя бы наш кафешантан… – будто отозвался на мысли сестры Павел Терентьевич, хотя толковал, конечно, что-то свое.
– Павел! О чем ты говоришь! – машинально оборвала его Анна Терентьевна. Она вновь яростно и многозначительно выкатила глаза в сторону Лизы.
– О чем я? Да о случае в Могилеве, о чем же еще. Я полагаю, если цыпочка, которая смотрела бриллианты, в самом деле подавала старику – да пусть и не старику! – авансы, после со своим любовником…
– Что на тебя, Павел, сегодня нашло? Что за темы? Уволь! Я не стану больше слушать такие гадости, – тряхнула головой Анна Терентьевна, и сережки возмущенно качнулись в ее ушах. – У нас тут глушь, дичь, Азия – согласна! Но одно хорошо: никаких ужасов, слава богу, не случается. Умертвий, кровопролитий…
– На прошлой неделе застрелился поручик Шляпин, – подала голос Лиза. – Кровищи было!
– Не путай, пожалуйста! Это несчастный случай, – возразила Анна Терентьевна.
– Вовсе нет. Все знают – и вы, тетя Анюта, тоже! – что Шляпин сам застрелился. Из-за любви к Зосе Пшежецкой. Представляю, как она радовалась.
– Лиза, что ты говоришь! Как можно такому радоваться?
– А почему нет? Когда из-за тебя стреляются? Я бы, например, счастлива была. Конечно, если бы Шляпин выжил и остался на всю жизнь калекой – красиво бледным, с легкой хромотой и черной повязкой на лбу – было бы еще лучше. Моя совесть тогда была бы совершенно спокойна. Но насмерть – тоже чудесно!
– Лиза!
– Вы, тетя Анюта, только для вида возмущаетесь. Вы бы тоже такого хотели, я знаю.
– Чего такого?
– Чтоб из-за вас кто-нибудь застрелился. Например, инженер Бородаев.
– Что за бред!
Подобных дерзостей Анна Терентьевна снести не могла. Она шумно задышала и шлепнула по скатерти смятой салфеткой.
Лиза прикусила язык: сорвалась-таки, хотя намеревалась за обедом вести себя безупречно!
«Безупречно»