Однажды в Америке. Гарри Грей
эпизод с Уайти был уже забыт.
Стоял полдень пятницы. Солнце, люди, улицы – все в середине пятницы выглядело другим. Мы были счастливы и беззаботны. Перед нами – целая вечность: два свободных дня, два чудесных дня без школы. Я был голоден, а сегодня вечером меня ждал самый сытный за неделю ужин – единственный, когда можно наесться по-настоящему. Не черствый хлеб, натертый чесноком и запитый жидким чаем. Мама сегодня что-нибудь испечет. Вечером будет горячий свежий хлеб и вкусная рыба с хреном. Во рту у меня уже стояла слюна. Я облизывал губы, предвкушая удовольствие. Господи, как я был голоден! Но, похоже, не я один.
Косой перестал играть на гармонике и сказал:
– Как насчет того, чтобы сходить в булочную Йони Шиммеля и что-нибудь купить?
Патси спросил:
– У кого есть деньги? У тебя есть деньги?
– У меня есть цент, который не забрал Уайти, – ответил Косой.
– У кого-нибудь еще есть деньги? – Макс взял у Хайма его монетку.
Доминик вытащил два цента из своего потайного кармашка. У остальных ничего не было.
– Мы купим одну булочку за два цента и пакетик орешков за цент.
Купив хлеб и горячий нут, мы встали на углу улицы, где каждому досталось по куску булки и по нескольку орешков. Вкус у них был чудесный, но от этого мы стали только голоднее. Мы пошли по Садовой улице, где разносчики товаров уже собирали свои лотки, чтобы пораньше прийти домой к Дню отдохновения. Они смотрели на нас с опаской. Они нас уже знали. После нескольких сложных маневров Макс и Патси изловчились стянуть для каждого по апельсину. Когда мы убегали, разносчики кричали нам вслед ругательства:
– Бандиты, чтоб вам пусто было!
Поделив апельсины, мы направились на Деланси-стрит, где находился мой дом.
– Смотри-ка, это Пегги, Пегги Бумеке, – взволнованно прошептал Косой.
У нашего подъезда, лениво прислонившись к двери, стояла светловолосая Пегги – дочь дворника и нимфоманка.
– Привет, ребята! Дай мне кусочек твоего апельсина, Лапша! – крикнула она мне.
– Я дам тебе кусочек своего апельсина, если ты дашь мне кусочек своей…
Патси не закончил фразу; он стоял, улыбаясь и с надеждой глядя на нее.
– Ну ты и нахал. – Она хихикнула, довольная этим предложением. Тем не менее Пегги его отшила. – Позже, птенчик, не сейчас. И не за апельсин – принеси мне пирожное, русскую шарлотку, если хочешь, чтобы я дала тебе кое-что взамен.
Проходя мимо Пегги, я ее ущипнул.
– Ох, Лапша, перестань, не здесь, лучше пойдем под лестницу, – прошептала она.
Я был очень молод. Я сказал:
– Нет, сейчас я голоден.
Макси бросил мне вдогонку:
– Встретимся после ужина у Джелли, Лапша.
– Я приду! – крикнул я в ответ.
Я бегом промчался по пяти пролетам скрипучей лестницы и влетел в нашу темную и тесную квартирку. В ней стоял чудесный запах пекущегося хлеба.
– Ужин готов, мама? – завопил я, швырнув в угол учебники.
– Это ты, мой мальчик, мое золотце?
– Да, ма, я спрашиваю – ужин готов?
–