Корни небес. Туллио Аволедо
душ. Ну, почти горячий. Скажем, теплый.
– Это было бы потрясающе.
– Это и есть потрясающе.
– Извините за запах. Я…
– Мы привыкли, святой отец. Идемте, я покажу вам вашу комнату.
Я уже очень давно не спал в настоящей комнате. И тем более один, без храпа и астматического дыхания Максима, без запаха нашего белья, развешенного для просушки. Помещение большое, белое. В центре находится военная койка. Войдя, я сразу переставляю ее головой к стене. Сила привычки.
Окон нет. Свет идет из пластикового квадрата на потолке. В комнате стоит металлический шкафчик в две дверцы. На стене висит распятие.
Я сушу волосы.
Вместе с ключами от комнаты мне дали маленькое полотенце, которое я сейчас использую, и кусочек мыла, который на мгновение ввел меня в заблуждение. Но, поднеся его к носу, я убедился в том, что речь идет не о редком довоенном мыле, а о современном продукте, произведенном из ужасного жира, облагороженного, если можно так сказать, несколькими каплями выдохшихся приторных духов.
Я сказал себе, что привередничать нельзя. Что мыло есть мыло. Что важно – так это смыть с себя усталость и запах смерти. Тот самый запах, которым пропитают мою одежду перед тем, как мы выйдем отсюда.
Душ был чуть теплый и в холодном воздухе общей ванной практически не давал пара. Вместо этого пар шел из моего рта, пока я прыгал с ноги на ногу, чтобы поддерживать кровообращение. Я стоял один, голый в помещении с дырявыми стенами и двенадцатью душами в ряд, без каких-либо разделителей. Комнату освещала неоновая лампа. Трубы дрожали, время от времени ток воды прерывался, а возобновившись, был красноватым от ржавчины. «Но это душ, – говорил я себе, подставляя голову под струю чуть теплой воды, смывавшую мыло с моих волос, – душ!»
На ночном столике лежит какая-то книга. Я ожидал Евангелия, но это было руководство по выживанию в экстремальных условиях. Одна из тех книг, что использовались, когда мир был богатым, мирным и человечество развлекалось, читая о том, как освежевать и приготовить крысу или поймать таракана…
Я открываю книгу. Она принадлежала человеку по имени Массимо Оливьеро. Книга в хорошем состоянии, хотя последние страницы испорчены водой или какой-то другой бесцветной жидкостью. Некоторое время я листаю ее. Когда дохожу до части, в которой рассказывается о том, как сделать кастрюлю из березовой коры, раздается стук в дверь.
– Минутку, – отвечаю я, заканчивая тереть голову полотенцем, – иду.
Я открываю, и в дверном проеме появляется лицо капитана Дюрана.
– Идемте, нас ждут на ужин.
Уже много лет я не ел так хорошо.
И больше двадцати лет не пробовал свежей рыбы.
Когда я увидел ее в своей тарелке, то подумал, что это чудо.
– Идея одного из наших техников… – улыбаясь, говорит Адель с французским акцентом, кажущимся теперь таким экзотичным. В ней самой тоже есть нечто экзотическое: восточный разрез глаз, тонкие черты лица…
– …Он прочел книгу одного англичанина, старую иллюстрированную