Никита Хрущев. Пенсионер союзного значения. Сергей Хрущев
думаю, скорее да, чем нет.
Возможно, не до конца. Сомневался. Хотелось ошибиться. Ведь все они не только соратники, но и старые друзья. С отцом связаны их первые назначения, вместе они работали до войны, прошли войну, вернулись к мирному труду. Он их привел с Украины в Москву, видел в них твердую опору, людей, которым можно довериться.
И тут такое!.. Но это политика…
Так почему же отец даже не предпринял всесторонней проверки информации Галюкова? Беседу с Микояном нельзя рассматривать как серьезный шаг.
В 1957 году в аналогичной ситуации он оперативно привлек на свою сторону армию и госбезопасность. Галюков сообщил, что Семичастный на стороне противника. Ну а Малиновский? Отец имел все основания на него рассчитывать. Когда в 1943 году после самоубийства члена Военного Совета его армии Ларина Сталин уже занес топор над головой Малиновского, отцу с большим трудом удалось отвести удар. Малиновский об этом знал и, надо отдать ему должное, в ответ на зондаж Шелеста ответил однозначно: вмешиваться в решения внутриполитических проблем он не станет.[20]
Однако отец даже не позвонил ему…
Он уехал, освобождая поле боя, предоставляя противникам свободу действий. Он просто не хотел сопротивляться? Почему?
Отец устал, безмерно устал морально и физически. У него не было ни сил, ни желания вступать в борьбу за власть. Он все отчетливее ощущал, что ноша с каждым днем становится все тяжелее, а сил все меньше.
Я уже упоминал, что отец после своего семидесятилетия всерьез заговорил об отставке.
– Пусть теперь поработают молодые, – повторял он.
В такой ситуации отцу приходилось выбирать между никому не известным бывшим охранником и много раз проверенными сотоварищами.
О его психологическом состоянии можно судить по такому, на первый взгляд незначительному, эпизоду.
В одном из интервью Дмитрий Степанович Полянский, заместитель председателя правительства, на время отпуска замещавший отца, вспоминает свой разговор с Хрущевым по телефону. Отец позвонил исполняющему обязанности Председателя Совета Министров по какому-то сиюминутному делу. В заключение разговора, прощаясь, он задал, казалось бы, нейтральный вопрос:
– Ну, как вы там без меня?
– Все нормально, – ответил Полянский, – ждем вас.
– Так уж и ждете? – с грустной иронией переспросил отец.
Полянский уловил необычность интонации и немедленно доложил о подозрительном разговоре Брежневу и Подгорному.
Интуиция политика взывала к борьбе, но отцу очень не хотелось полагаться на интуицию. Допустим, отец поверил всему. Отбросил все сомнения и решил вступить в борьбу. Обстановка в 1964 году коренным образом отличалась от 1957 года. Тогда он сражался с открытыми сталинистами, речь шла о том, по какому пути двигаться дальше: по сталинскому или развернуться к общечеловеческому? От исхода битвы зависела судьба страны. Отец принял бой и победил.
Теперь же в Президиуме ЦК сидят его соратники, люди, которых он отбирал все эти семь лет. Старался оставить