Мария Магдалина. Густав Даниловский
хоть нету зефира? Потому что вблизи купается Мария Магдалина, перегнувшись над водой, склоняет свое дивное тело, машет руками и порхает, как радужная стрекозка.
Счастливый ручей! Ты обтекаешь ее дивные формы и несешь на себе их чудное отражение к голубой глади озера.
Когда ты рождалась, Мария, не Геката, а Афродита прислушивалась к крику твоей матери, баюкали тебя в колыбели хариты, и ты стала розовою, как Эос, светлой, как свежие изломы скал Пентеликона, богатою формами, как коринфская колонна! Зачем ты держишь груди свои в узилище золотой сетки? Выпусти их, пусть, как белые голуби, они летят впереди роскошных форм твоего тела!
Я знаю чудесный сад, где цветут алые маки, – я хотел бы упиться ими навеки – это уста твои, Мария Магдалина! Я знаю в золотистом пуху, средь белых лилейных колен устланное из лепестков розы гнездо упоений, – я хотел бы уснуть в нем без сил.
– И я тоже! – узнала Мария грубоватый голос Катулла.
– Не мешай! – остановил его Сципион.
– Амур, – продолжал играть Тимон, – примеряй изгиб своего лука по бедрам Марии Магдалины; тогда стрела твоя пробьет самый сильный панцирь, пронзит всякий щит и попадет в самое сердце. Ты попал в меня, и я готов пить тебя, Мария, как горячее вино, носить, как плащ.
– Но спереди, – перебил Катулл.
– Не мешай! – промолвила на этот раз Мария, выходя из своего угла.
– Эвоэ! – раздался вакхический возглас юноши.
– Заря восходит, – вдохновенно воскликнул Тимон.
– Сейчас сойдет, – засмеялась Мария и сбежала со ступенек, а за нею Дебора.
– Наконец-то! Выманили тебя! Молодежь окружила ее.
– А где же носилки? – спросила Мария.
– Вот они! – ответил Сципион, сплетая с Тимоном руки, и оба подняли Марию, обхватившую руками их шеи. Октавий с факелом и Саул, потренькивая на цитре, шли впереди кортежа, сзади пыхтел Катулл, который тут же стал так неделикатно приставать к Деборе, что та начала пищать.
– Пусти ее, – пожурила его Мария, – а то она еще выронит шкатулку.
– А что, она носит в ней невинность?
– Меня интересует не ее невинность, а мои безделушки… Несите меня к Мелитте.
– Мы бы предпочли к себе…
– Надеюсь, – промолвила Мария, – но она меня ждет.
– Мы тоже ждали.
– Я обещала ей, а не вам!..
– Я приму и без обещаний, – пробурчал Катулл.
– Ступай к Коринне, медведь.
– Я выпил там весь мед, а ты полна сладости, как улей.
– Но и жал тоже.
– Жал мне не нужно. У меня есть одно, свое, которое тебе бы, наверно, было приятно.
– Твое – нет!..
– А чье?
– Не знаю, – ответила Мария.
Все на минуту примолкли, переправляясь через Кедрон.
– Ну, вот здесь, – Мария соскочила на противоположный берег, – ведите себя как следует, люди могут нас встретить! – Она поправила платье и закрыла вуалью лицо.
Октавий задул факел, и весь кортеж направился в узкий, кривой