Становление личности. Избранные труды. Гордон Виллард Олпорт
считает, что психодинамика – это общая наука о мотивации. Ее широким принципам соответствует специфический вклад и находки психоанализа, но сам психоанализ отнюдь не является сутью психодинамики. Уайтхорн настаивает, что правильный подход к психотическим пациентам, особенно к тем, кто страдает шизофреническими и депрессивными расстройствами, осуществляется через такие каналы системы их нормальных интересов, которые остаются открытыми. Основного внимания требует не область их расстройств, а психодинамические системы, все еще служащие прочной и здоровой адаптации к реальности. По словам Уайтхорна, терапевт должен искать, как «активизировать и использовать ресурсы пациента и таким образом помочь ему выработать более удовлетворительный образ жизни с меньшей фиксацией внимания на этих специальных проблемах»[173].
Иногда мы слышим, что психоаналитическая теория не отдает должного психоаналитической практике. Имеется в виду, что в ходе терапевтического вмешательства психоаналитик посвящает много времени обсуждению с пациентом его очевидных интересов и ценностей. Аналитик с уважением слушает, соглашается, консультирует и советует, заботясь об этих важных и не скрытых психодинамических системах. Во многих случаях, как в примерах, приведенных Кардинером и Оверси, мотивы и конфликты принимаются буквально. Таким образом, метод психоанализа в его практическом применении не полностью опирается на формулируемую теорию.
Ничто из того, что я сказал, не отрицает существования инфантильных систем, тревожащего вытеснения или невротических структур. Не отрицает оно и возможностей самообмана, рационализации и эго-защиты. Моя точка зрения заключается просто в том, что методы и теории, имеющие дело с этими отклоняющимися от нормы состояниями, должны быть помещены в широкий контекст психодинамики. Необходимо допустить, что пациент способен к самопознанию, пока не доказано иное. Если вы спросите у сотни людей, которые направляются к холодильнику за закуской, почему они так поступают, вероятно все ответят: «Потому что я голоден». В девяноста девяти таких случаях мы можем – как бы глубоко ни исследовали – убедиться, что этот простой сознательный ответ является полной правдой. Однако в одном случае наше исследование покажет, что мы имеем дело с компульсивным обжорой, с тучным искателем инфантильной безопасности, который, в отличие от большинства случаев, не знает, что́ он пытается сделать. Он ищет мира и комфорта, – возможно, грудь своей матери, – а не остаток ростбифа. В этом случае – и в небольшом количестве других случаев – мы не можем принимать за чистую монету ни свидетельства его явного поведения, ни его сообщения об этом.
Фрейд был специалистом именно по тем мотивам, которые не могут быть приняты за чистую монету. Для него мотивация принадлежала сфере ид. Сознательную, доступную часть личности, которая занимается прямым взаимодействием с миром, то есть эго, он рассматривал как лишенную динамической силы.
К сожалению, Фрейд умер, не успев исправить эту односторонность своей теории. Даже
Ibidem. P. 40.