Инквизитор и нимфа. Юлия Зонис
с сухой и голой кожей и беспомощно раздувающимся горлом. Он знал, что его читают – и ничего не мог поделать. Он также знал, что, достанься ему хоть на грамм – на полграмма – больше способностей, в кресле мог бы сейчас сидеть он, Марк, а посетитель ерзал бы на жестком стуле. Чисто из духа противоречия Марк попробовал снять эмоциональный фон викторианца. Уж от него-то коммодор не станет закрываться, а эмпатия была единственным параметром, по которому Марк не завалил финальный тест. Потянуться вперед. Коснуться. Раскрыться. Так… Он удивленно присвистнул. Смущение. Неуверенность. Недовольство собой. И стоящая за ними, подпирающая их темная стена, которую можно было определить как решимость.
– А вы наглец, – тихо проговорил коммодор. – Похоже, Франческо насчет вас не ошибался.
И в том, как Висконти произнес «не ошибался», и, главное, в самом имени – в том, что мелькнуло за темной стеной при звуке этого имени, – Марк уловил неизбежность.
– Да, он умер. Погиб. – Коммодор сделал паузу, и в течение этой паузы черные глаза внимательно изучали лицо Марка.
А Марк… Марк знал, что должен был чувствовать сейчас стыд. Или хотя бы сожаление. Они очень плохо расстались с отцом Франческо. Настолько плохо, что, вопреки традиции, Марк ни разу не заглянул на годовщину выпуска. Единственный не написал ни строчки, когда наставник удалился в добровольное (добровольное ли?) изгнание. А ведь почти восемь лет проходил в любимчиках… Самый ярый из лицейских соперников и мучителей Марка, Лукас Вигн, не поленился заявиться в Фанор и на пороге школы обозвать Салливана предателем.
– Как он умер? – глухо спросил Марк.
– Как? – раздумчиво повторил Висконти, не сводя глаз с лица собеседника. – В том-то и вопрос – как. Наверняка мы не знаем. Собственно, для этого я вас и пригласил.
Марк вскинул голову. Висконти поморщился:
– Время милосердное, Салливан! Вы еще и параноик. Конечно, мы не считаем, что вы приложили руку к гибели Франческо Паолини. Нам просто нужен человек на Вайолет. Наш человек.
– Ваш?
– Наш. А вы не считаете себя нашим?
«Лучше бы ты меня своим протезом по башке огрел», – мрачно подумал Марк. Он тут же подавил злобу, но не раньше, чем в глазах коммодора блеснули озорные чертики.
– Вам и вправду так небезразличен орден?
– Вы сказали – «к гибели»?
Коммодор побарабанил пальцами по столу.
– К гибели. К смерти при невыясненных обстоятельствах. Так, Салливан, обычно говорят, когда не уверены, что речь идет об убийстве.
– Кому бы понадобилось убивать отца Франческо?
– Кому бы не понадобилось его убивать?
– Что?
– Не важно. Важно то, что на Вайолет он был не один.
Марк пожал плечами:
– Я слышал. Там нашли потомков колонистов, не долетевших до Новой Ямато. Говорят, они совсем одичали… Насколько я понял, отец Франческо отправился их выручать.
– Не выручать, а изучать, если уж быть совсем точным.