Джесси. Валерий Козырев
множества ярких букетов, которые в это время года продавались на каждом углу, Гена почему-то выбрал именно этот, привлекающий своей неброской, естественной красотой, невольно отождествляя красоту этих цветов с красотой Марьяны, естественной и притягательной, которой можно любоваться, не замечая времени.
– Ну что, в ботанический сад? – спросила Марьяна
– Как договаривались! – улыбнулся Гена.
На автобусе они доехали до остановки «Ботанический сад» и, заплатив символическую плату, прошли в его высокие, ажурные железные ворота. Некоторое время шли по заасфальтированной дорожке вдоль скамеек по берегу пруда, заросшего крупными листьями водяных лилий, среди которых, громко крякая, кормились дикие утки, и затем вышли на главную аллею сада. Вскоре стих шум автомобильной дороги и стали отчетливо слышны птичьи голоса. Чтобы обойти весь сад не хватило бы и дня. Они посетили цветочные оранжереи, любуясь гаммами соцветий, побродили по аллеям дендрария… Многие деревья в дендрарии цвели. Восхитительно смотрелись цветущие липы – словно огромные белые полусферы. И уже напоследок заглянули в японский сад. В отличие от остальной части сада, где всё очаровывало гаммами красок и соцветий, здесь явно преследовалась другая цель – помочь отрешиться от всего суетного и обрести душевный покой. В последовательности, хранящей в себе сокрытый смысл, возвышались композиции из камней; небольшой водопад в середине сада навевал умиротворение и покой; вычурные беседки и ажурные мостики через ручей переносили в страну самураев и гейш, в страну величия души и самосозерцания. Весь сад окутывали бело-розовые облака цветущей сакуры и малиново-розовая пелена цветущих азалий. Чуть навевая грусть, на невысоком пригорке стояло одинокое дерево.
Домой возвращались не спеша, будучи ещё под впечатлением от всего увиденного. Когда подошли к дому Марьяны, на город уже опустился тёплый майский вечер, уютно светились окна многоэтажек, под светом неоновых фонарей тучей роились комары, доносились звуки авто и голоса прохожих.
– Зайдем ко мне, – неожиданно предложила Марьяна.
– А как же родители?
– Они уехали на дачу. Сегодня же пятница.
В квартире у Марьяны было просто, уютно и опрятно. Её родители, впрочем, как и родители многих его сверстников, были простые рабочие люди и трудились на одном заводе. Отец работал токарем, мать – инструментальщицей.
– Хочешь, сварю кофе? – предложила Марьяна.
– Не откажусь.
– Посиди на диване и не скучай, а я скоро вернусь, – сказала она и ушла на кухню.
Вернулась минут через десять, уже переодетая в домашний халат и с подносом в руках, на котором были две чашечки с ароматным дымящимся кофе, вазочка с печеньем и сахарница. Марьяна поставила поднос на журнальный столик перед диваном и села рядом с Геной.
– Тебе с сахаром? – спросила она.
– Да. Если можно, одну ложечку.
Гена не мог оправиться от чувства неуклюжести. А на фоне того, как естественно и просто вела себя Марьяна,