Книга перемен. Дмитрий Вересов
Олег почувствовал, что вляпался, и тут же вспомнил, где он видел подобный интерьер. В школе видел, в кабинете завуча, когда его собирались исключать, и еще раз, когда ему там же выдавали «волчий билет» – справку вместо аттестата о неполном – восьмилетнем – среднем образовании.
– Так как же, Олег Михайлович, послужим отечеству? – очень проникновенно осведомился Петр Иванович. – Это наш с вами долг. Долг каждого советского человека.
– Так ведь отслужил, – пожал плечами Олег, – два года в южных частях. Долг выполнил.
– Это к счастью, – закивал Петр Иванович. – И я об этом осведомлен. Я же говорю: ваш опыт нам только на пользу. Я ведь не об армии толкую. Вы и сами понимаете, что не об армии. И не стоит делать вид, что не понимаете. Армия что? Раз, два… От обеда до забора… Или как там, хе-хе… Нет, это, безусловно, необходимо, и долг каждого советского… Ну, ладно. Я о другом. Вы, Олег Михайлович, привлекли нас своей незаурядностью, твердым характером, ясным умом, да и силушкой вы не обижены, и ловкостью. Перспективное сочетание. Таким качествам грех не найти применение. Вы понимаете где?
– Да, – ответил Олег безрадостно, – да, наверное, понимаю.
И, набравшись смелости, добавил сиплым, как у спасенной полгода назад в Михайловском саду летучей мыши, голосом:
– Но я, Петр Иванович, не стану доносы писать на своих друзей.
– Олег Михайлович, Олег Михайлович, – укоризненно и по-отечески покачал пипеткой Петр Иванович, – нехорошо. Ах, нехорошо. Доносы! Доносы пишут любители на своих соседей по коммунальной квартире или психопаты, которым мерещатся американские шпионы. Доносы. Не доносы, а донесения. Это так называется. И вам я, между прочим, ничего такого не предлагаю. Прекрасно знаю, что не будете писать. Психологический тип у вас не тот, и слог не бог весть какой. Хотя… Знаете ли, бывают обстоятельства, когда люди и сами на себя готовы по всей форме донесение составить, во имя благоденствия своих близких, например.
– Близких? – покрылся холодной испариной Олег. – Да вы…
– О, пожалуйста, – торопливо перебил Петр Иванович, – пожалуйста, не произносите слов, о которых потом пожалеете. Я вам ничего такого не сказал. Что вы взвились? Учитесь быть сдержаннее. Вот видите, я вас уже наставляю. По-дружески. Я же сказал, что речь не идет о донесениях в том смысле – в том примитивном смысле, – в каком о такого рода деятельности рассуждают обыватели. Да и вообще, не это главное. Нам понадобятся ваши отчеты, честные и обстоятельные, а не донесения.
– Я не понимаю, – замотал головой Олег, – что вы от меня хотите?
– Олег Михайлович, – вдруг весело забулькал канцелярский клей, – Олег Михайлович, так это вы хотите, не забыли? Именно вы. Вас рекомендовали, вам пошли навстречу, вы пришли выслушать предложение о работе. Что вас, собственно, не устраивает?
– Я не понимаю, – упрямо повторил Олег. – Что за работа такая?
– Интересная. Государственная. Связанная с кое-какими поездками. Немного подучитесь