Хадамаха, Брат Медведя. Кирилл Кащеев
празднике-проводах в честь его отъезда. Стройная, уверенная, с гладким, как летняя зрелая ягода, лицом, без единой седой волосины в толстых черных косах, в праздничной пелерине-сили из соболей, что добыл для нее отец, в изукрашенном золотом нагруднике. И переваливающиеся у нее за спиной громадные фигуры отца и брата, готовых в клочья порвать любого, кто захочет ее обидеть, и даже слегка сожалеющих о том, что таких не находится. Эту картину быстро сменила другая, из самого раннего детства: мать в тот день, когда на племя Мапа напали извечные враги Амба, – вставшая над вкопанным в землю срубом, где спрятали детей, оскаленная в боевой ярости, от одного рыка ее Амба разбегались, поджав хвосты… Хадамаха поглядел на щуплую фигурку Пыу, лысеющую головенку, вечно грязную и затерханную стражницкую куртку – и, не выдержав, захохотал.
– Что, дядька Пыу, – постанывая от смеха, выдавил мальчишка. – Не в моем рту рыба – так тухлая, не в моей упряжке олень – так безногий?
– А что ты смеешься-то, что смеешься! – аж скача вприпрыжку вокруг Хадамахи, повизгивал Пыу. – Со мной бы мать твоя совсем не так жила!
– Это точно! – снова зашелся Хадамаха.
– И детей бы вовсе других народила! – привставая на цыпочки, так что согнувшийся от смеха Хадамаха едва не шарахнулся физиономией об его шлем, выпалил Пыу. – Может, не таких здоровых, зато поумнее! Слыхал, вон, как я дело-то об убийстве чукчей раскрутил – не выходя из караулки! – И, видя искреннее недоумение на лице Хадамахи, обиженно пояснил: – Ну насчет яда-то – кто догадался?!
– Да-а? – все еще пофыркивая от смеха, выдавил Хадамаха. – И отравителя уж сыскал?
– Ты меня не подковыривай! – наскакивая на него, как разозленный вороненок, выпалил Пыу. – Найдется отравитель! Вот только с караула сменюсь, по улицам пройдусь, отравителя и сыщу! Потому как я настоящий стражник! А ты… Игрок ты, может, и хороший, однако какой из тебя стражник? Разве ж стражнику сила нужна? Ум нужен, соображение! Настоящий стражник должен только взглянуть на человека и все враз про него понять! – Пыу завертел головой, выискивая что-то, глаза его радостно блеснули, он ухватил Хадамаху за рукав и поволок, повиснув на нем, как мелкая ездовая шавка на забредшем к людскому жилью медведе. – Вот сейчас мы и проверим, сколько его у тебя – соображения! Ведь ты ж тупой! Вот гляди, ты, гора мяса… Да не туда – троицу при оленях видишь?
Не увидеть троицу при оленях было невозможно – Пыу подтащил его вплотную к топчущимся у самого въезда в город ребятам на двух оленях – мальчишка и девчонка верхами и еще один парень, держащийся за олений повод…
Совсем молодые ребята, никак не старше самого Хадамахи, Дней по тринадцать каждому. Вид этих троих вызывал невольное сочувствие – видно, в дороге им досталось. Девчонка, не такая красивая, конечно, как мама, но все едино симпатичная, по самую макушку закутанная в тряпки, будто ее настоящая одежда в лохмы изорвалась в пути и ей собрали по вьюкам, что нашлось. Устала и боится – не за себя. Хадамаха перевел глаза на сидящего в соседнем