Из Америки с любовью. Владимир Серебряков
ее на кафедру химии Лифляндского университета. Но тогда приходится прийти к очень неутешительному выводу.
– К какому?
– Что у кого-то из наших потенциальных противников имеются разведывательные спутники, способные сфотографировать страницу записной книжки сквозь всю атмосферу, постоянную лифляндскую облачность и... – Щербаков мило улыбнулся, – крышу дачного домика.
– Ясно, – решил я не реагировать на подколку. В конце концов, он старше меня по званию да и по возрасту. – Правда, может быть и так, что кто-то эти записные книжки перечитал более привычным способом. Хотя это бы значило, что за ним ведется постоянное наблюдение.
– Именно. – Щербаков энергично кивнул. – А такое внимание к особе ранга фон Садовица мы как-нибудь бы да приметили.
– Тогда остается только одно. Его убили, потому что он мог повторить открытие, сделанное еще где-то.
– Логично мыслите, Андрей, – похвалил меня Щербаков. – И где же, по-вашему, могли сделать такое открытие?
Я попытался собрать воедино плоды своих размышлений.
– Поскольку единственная область, где разработки Садовица имели серьезное значение, – это ядерная энергетика, следовательно, это должна быть страна, активно использующая ядерные топки и к России настроенная в лучшем случае нейтрально. В порядке убывания вероятности это: Британия, Гоминьдан, Соединенные Штаты, Трансвааль и Австралия.
– Две последние можете вычеркнуть, – спокойно поправил Щербаков. – Это должна быть страна, которая возможное стратегическое преимущество предпочтет мгновенной экономической выгоде. Южная Африка или Австралия просто взяли бы международный патент и стали бы стричь купоны.
– Значит, остаются три кандидата. – Я оторвал листок от лежащего на столе фирменного блокнотика и выписал столбиком: «Англия, Китай, Америка». – Надо только узнать, кто в этих странах занимался исследованиями в схожих направлениях.
– Это я уже узнал. – Щербаков достал из портфеля толстый блокнот в кожаной обложке и пролистал его. – Вот. Джон Норман, профессор Кембриджского университета, Соединенное Королевство. И Лю Сяо-Шунь, профессор Пекинского университета, Китайская Республика.
– Разрешите? – Я глянул в блокнот Щербакова, запоминая фамилии, потом достал из кармана свою собственную записную книжечку и пролистал. – Можно отсюда позвонить по междугородной?
– Через гостиничный коммутатор. А куда вы, собственно, собрались звонить?
– Одному университетскому другу, – неопределенно ответил я, снимая трубку. – Алло, барышня? Я хочу заказать разговор с Варшавой. Номер? Двести четырнадцатый. А, варшавский номер! 280-56-78.
– И что это за друг?
– Да так. Работает жрецом у оракула.
Телефон разразился длинной трелью. Я поспешно отжал клавишу внешнего динамика.
– Алло. Это вэцэ? Инженера Семашко можно?
– Кто говорит?
– Не узнал, Семга! Значит, богатым буду. Слушай, мне нужна консультация от твоего мудреца.
–