Дьявольская колония. Джеймс Роллинс
по своей предыдущей специальности инженера-электротехника: масс-спектрометры, всевозможные соленоиды и реостаты, коробки с сопротивлениями и конденсаторами. Один прибор привлек его внимание. В соседней нише возвышалась высокая колонна электронного микроскопа, рядом с которой светились мониторы.
– Дядя Пейнтер?
Вопрос прозвучал из тени за огромным микроскопом. На свет робко вышла молодая девушка, обхватившая себя руками за плечи. Она посмотрела на Пейнтера из-под водопада длинных черных волос.
Это была его племянница Кай.
– С тобой все в порядке? – взволнованно спросил Пейнтер, тотчас поймав себя на том, что в данных обстоятельствах это глупый вопрос.
Пожав плечами, девушка пробормотала что-то себе под нос и шагнула к сидящему за столом профессору Каношу. «Вот тебе и теплая встреча родственников». Впрочем, они с Кай не виделись уже больше трех лет. В последний раз они встретились на похоронах ее отца. За этот короткий промежуток времени Кай превратилась из нескладной девочки в молодую женщину, однако по ее лицу Пейнтер увидел, что она также стала тверже, гораздо тверже, чем это могло произойти всего за три года.
И Пейнтер догадался почему. Ему был слишком хорошо знаком этот настороженный взгляд, наполненный вызовом и в то же время страхом. Сам сирота, он знал, что значит расти одному, принятому в большое племя, которое все равно держит тебя на расстоянии вытянутой руки и постоянно перебрасывает из одного дома в другой.
От этой мысли у него стиснуло грудь. Он должен был сделать для девушки больше, когда у него была такая возможность. Возможно, в этом случае они сейчас не стояли бы здесь.
– Спасибо за то, что приехали, – сказал профессор Канош, разбивая напряженность. Он махнул рукой, приглашая Пейнтера приблизиться к столу. – Быть может, с вашей помощью мы разберемся в этой проблеме.
– Надеюсь. – Пейнтер смерил взглядом коллегу профессора, не зная, насколько свободно можно говорить в его присутствии.
Запоздало заметив собственную неучтивость, ученый протянул руку. И тем не менее в этом жесте чувствовалось не столько радушие, сколько вызов. Хотя мужчина на вид был одних лет с профессором Каношем, его седые волосы поредели до скудных клочков, и если солнце выдубило кожу на лице Каноша, то щеки его коллеги были дряблыми и отвисшими, а под глазами набухли мешки. Пейнтер предположил, что не далее чем год назад этот человек перенес инфаркт. Впрочем, возможно, дело было лишь в том, что он почти всю свою жизнь проторчал в этой подземной лаборатории, вдали от солнечного света и свежего воздуха.
Пейнтер на собственном опыте знал, как от этого изнашивается человеческий организм.
– Доктор Мэтт Дентон, – представился мужчина. – Заведующий кафедрой физики.
Все пожали друг другу руки. Пейнтер представил Ковальски как своего личного помощника, отчего великан выразительно закатил глаза.
У профессора Каноша хватило такта не высказывать свои сомнения вслух.
– Пожалуйста,