Легенда Португалии. Наталия Полянская
говорит?
– Вась, наверное, как наш – куда поворачивать, – сообразила Люся.
– Хорошо, – одобрил зять. – Это правильно.
Машина вынырнула из многоэтажной парковки, плавно вписалась в поворот (Ильясов мысленно похвалил и «катафалк», и собственные водительские навыки, с июня не востребованные) и выкатилась на гладкое шоссе с чистой, яркой разметкой. Движение оказалось интенсивным, однако не настолько, чтобы пугаться. Это вам не Париж, где водители устраивают гонки без правил. Вежливые португальцы, завидев номера арендованной машины, и пропускали, и давали перестроиться, и даже не гудели сердито – видимо, никуда не торопились. По бокам шоссе что-то цвело и наверняка пахло. Женя опустил стекло наполовину, чтобы почувствовать ветер незнакомой дороги. Ветер незнакомой дороги! – как звучит, а пахнет еще лучше. Если воздух может пахнуть солнцем, это именно такой случай.
– Васенька, смотри, какая машина за нами едет!
– Это «КамАЗ», – авторитетно высказался зять.
– Да никакой не «КамАЗ», разве они тут есть?
– Они есть везде!
Софи с любопытством глянула назад и попросила:
– Пока мы едем, Эжен, расскажи мне, кто твои родственники, чем занимаются. Нам ведь нужно познакомиться, а мы совсем друг друга не знаем.
Женя глубоко вздохнул.
– Люсь, что мне рассказать о тебе Софи? Рассказать, как тыквы воровали?
– Ой, не надо! – ахнула Люся. – Женька, не смей!
– Давай-давай, Женюр! – захохотал Вася. – Про тыквы!
Софи вежливо улыбалась, ничего не понимая.
– Люся не хочет, чтобы я рассказывал, как мы с ней в детстве воровали… тыквы. – Он не сразу вспомнил, как будет «тыква» по-французски, но вспомнил и порадовался: все-таки языковая практика идет на пользу. – Мы гостили у друзей родителей в деревне, а на соседнем участке жила противная… гм… старуха. Она гоняла детей, но, как водится, малина у нее была самая сладкая в округе.
– Же-ень! – жалобно проблеяла Люся, до которой дошло, что братец сдает ее с потрохами.
Ильясов бессердечно продолжал:
– Конечно, нам хотелось этой малины, а старуха не позволяла ее рвать. А еще у нее на огороде были тыквы. И вот однажды Люсиль сказала мне: «Дорогой мой брат Женя! Давай жестоко отомстим старухе! Мы украдем самую большую тыкву, и злая женщина будет громко плакать!» И кстати, тыква там такая имелась, наверное, с полметра в диаметре.
– Вася, он рассказывает! Стыдно ведь!
– А так тебе и надо, – ответил ей Женя по-русски и дальше говорил для Софи: – Вечером, пока родители сидели на террасе и пили чай, мы отправились воровать самую большую тыкву. Было очень темно, мы залезли на огород и пробирались ощупью.
– А фонари? – уточнила Софи.
– Это у вас везде фонари горят, даже на затерянном в лесах участке, – объяснил Женя, – а у нас национальный спорт – лампочки камнями разбивать… Словом, темно было кошмарно. Люсиль мне говорит: «Эжен, ты смотри, чтобы старуха не подкралась, а я буду воровать